В поисках Галатеи. В семи книгах

Всеволод Владимирович Кукушкин

В сборник писателя В. Кукушкина вошли семь книг, посвященных работе скульпторов. Все персонажи, имена являются результатом игры воображения автора. Книга иллюстрирована картинами великих художников прошлого.

Всеволод Кукушкин

В поисках Галатеи. В семи книгах

Никогда не спрашивай: «Почему?».

Ответ прост и он один: «Потому!»

Переплет: Жан Дезире Гюстав Курбе (1819–1877) «Происхождение мира» 1866. (холст, масло)

Корешок: Вильям-Адольф Бужеро (1825–1905) «Девушка с раковиной» 1885. (холст, масло)

Форзац и нахзац: Владимир Шорохов (1964) Компьютерная графика.

Оформление и макет Александр Литвиненко

Семь книжек «зарисовок» из жизни художников, скульпторов, моделей, коллекционеров и просто интересующихся искусством людей, с небольшими историческими и гастрономическими экскурсами, из которых некоторые придуманы, а некоторые просто обработаны Всеволодом Кукушкиным.

Иллюстрации ко всем «книжкам» подобраны художником Александром Литвиненко из открытых источников.

Все персонажи, имена, названия и т. д. являются результатом воображения автора и ни в коем случае не связаны с кем-либо живущим или жившим в разное время. А в силу этого ни автор, ни издатель, ни кто-то иной, ни перед кем, в случае неожиданного совпадения имен или событий, никакой ответственности не несут.

Книга первая

История Пигмалиона и Галатеи. Как это было

После того, как Сережа Меркулов еще в аспирантуре сделал свое выдающееся открытие, за которое ученый совет во главе с академиком Константином Рожковым решил присвоить ему вместо «Кандидата» сразу звание «Доктора», молодой ученый взялся за теорию «всеобщей памяти». Суть ее сводилась к тому, что все на Земле обладает памятью, но только читать эту информацию крайне сложно, требуются различные «читалки» и, соответственно, коды дешифрования.

Следующей работой была теория «глобальной сети идей». Она оправдывала известное выражение: гениальные идеи носятся в воздухе! Важно только правильно подставить голову. Это, как в футболе, когда подают угловой удар. Подставил голову и – мяч в воротах! И вот, благодаря своим особым мозгам Меркулов мог подключаться к мировому банку идей. Теория эта достаточно сложная, чтобы ее даже пытаться здесь изложить.

Затем у нового «светила» были всякие стажировки в Кембридже и Массачусетсе, не говоря уже о японских университетах, где он читал лекции по своему разделу физики твердого тела. И довольно часто Сергей затрагивал тему памяти в разговорах с медиками, занимающимися человеческими и всякими прочими мозгами, иногда с коллегами – физиками, но самое большое удовольствие получал от общения с философами, которые были весьма благодарными слушателями – эти ничего не отвергали. Коллеги физики, правда, интересовались, разработал ли он математический аппарат для этой всеобщей теории поля памяти. Некоторые говорили, что теория весьма сумасшедшая, даже достаточно сумасшедшая, чтобы оказаться гениальной. Вот только требуется, пусть небольшое, пустяковое, но все-таки доказательство. Даже простое подтверждение сгодится.

Из летней поездки на Кипр профессор Меркулов привез два желтых камня – старый песчаник, из которого когда-то строили на этом острове, – примерно по полтора килограмма каждый. Взяты они были в пригороде Пафоса, в том месте, где, по легендам, жил когда-то царь по имени Пигмалион. По выкладкам Меркулова там была мастерская Пигмалиона, где он занимался скульптурой. Сергей обратил внимание, что они были с одной стороны гладкие – отесанные, такие, что было логично предположить, когда-то были в стене. Он подобрал их по виду и цвету. У таких по его теории должны быть общие воспоминания, и вез их в Москву тайком и от греков (киприоты ведь, в сущности, греки), тщательно оберегающих свои черепки, и от супруги – Нины. Она относилась к теориям мужа с уважением и даже пыталась их понять, хотя по образованию была инженером – транспортником. Но зато она слышала, что греки сурово карают похитителей артефактов, а от глупых неприятностей всегда б