Антанта, Вера и Любовь

Михаил А. Азариянц

События происходят в двадцатых годах, двадцатого столетия, на территории города Батуми и перемещаются в Турцию… Герой романа девятнадцати летний Жоржик, с другом Сергеем, будучи на рыбалке, становятся невольными свидетелями убийства двух английских моряков АНТАНТЫ, турецкими контрабандистами при покупке опиума. Командование английской эскадры назначает вознаграждение, за помощь в поимке преступников.

Жоржик решает заработать на этом крупную сумму. Операция проходит успешно. Через несколько месяцев англичане берут курс домой. Один из высокопоставленных чиновников эскадры, влюбленный в невесту Жоржика, дает команду выкрасть ее и доставить на корабль. Жоржик бросается в погоню и при пополнении запасов угля в г. Поти, проникает на корабль. При заходе в один из турецких портов, им удается бежать с корабля. Преследуемые они попадают в логово пиратов. Пираты помогают им попасть на пассажирский лайнер, идущий в Грузию, где среди пассажиров они встречают отца Жоржика. Радость встречи омрачается проблемой. При прохождении паспортного контроля Жоржика могут отправить в турецкую тюрьму. Он также тайно на рейде покидает судно. Его вновь ожидают невероятные приключения. Но он все-таки добирается домой.

Михаил Азариянц

Антанта, Вера и Любовь

Том первый

Февраль. В Батуми уже совсем весенний месяц: расцветают мимозы, плетет белые кружева миндаль, воздух наполняется тонким изящным ароматом. Море – обычно спокойное в это время года, притягивает к себе ласковым шуршанием слабых волн о прибрежные камни. Перистые облака там наверху несутся с бешеной скоростью, обгоняя друг друга; а внизу спокойно, лишь слабое дуновение ветра, местами морщинит водную гладь.

Мы с Серым, так звали моего приятеля и соседа по дому, с удочками и плетеными из лозы садками, в серых парусиновых штанах, куртках и шляпах, бодро шагали в «Турецкую бухту», так называлось местечко, расположенное недалеко от поселка Хопа, уже на той стороне грузинско-турецкой границы. Мы шли на рыбалку. Отцы наши сбежали то ли от большевиков, то ли от турок, оставив свои семьи на произвол судьбы. Правда еще до того, как отец намеревался покинуть дом, говорил нам, что поедет в Грецию, устроится там, а потом заберет и семью. Вот мы его терпеливо и ждали, хотя, надо сказать, ожидание затянулось. Поэтому походы за рыбой были для нас не только удовольствием, но и средством выживания. Кроме меня у матери на руках были еще три девочки, мои сестренки, и бабушка, которая в молодости закончила петербургскую консерваторию и иногда участвовала в благотворительных концертах, а в эти тревожные времена ей было не до музыки. Сейчас в доме никто не работал; и мама, чтобы как-то выжить, продавала имущество, которого, как мне казалось, было тьма тьмущая: старинная посуда, картины, ковры, редкое оружие и даже расписные глиняные горшки и кувшины, в которых раньше хранилось вино, поставленное еще дедом Панаетом. С начала Первой мировой войны власть в Батуми менялась в год по два, а то и по три раза. То по улицам ходили солдаты османской империи, то грузинские войска, то меньшевики, то большевики и даже англичане и французы. Мы, мальчишки, этого ничего не понимали, да и не хотели понимать. Правда, после прихода турок гимназию вообще закрыли, боялись, что турки будут насиловать девочек. Они, сидя на черных элегантных скакунах, гарцевали по главным площадям и проспектам, презрительно расталкивая гуляющих по приморскому бульвару жителей Батуми. Пешие были вооружены шашками, играющими никелем на ярком солнце. Улицы теперь были изрядно замусорены дикими азиатами. Раньше всегда ухоженный, чистенький город ласкал глаз разноцветными клумбами, подстриженными газонами и своеобразными фонтанами. И, несмотря на то, что каждая власть выдвигала своего генерал-губернатора, и тот писал свои приказы и манифесты, прежнего порядка в городе не было.

Прежде мы никогда и ни в чем не нуждались. Папа приносил в семью много денег, хотя видели мы его очень редко, потому что он был ужасный бабник, однако важный чиновник и уважаемый в городе человек, Пред