Эмма больше не могла ни на секунду унять своё любопытство, которое, к слову говоря, всегда выходило ей боком. Ещё в школьные годы оно доставляло ей немало хлопот и чаще всего служило причиной для конфликтных ситуаций со всеми вытекающими. Идиотка, будешь знать, как покупать билет в последний момент, – запричитала она про себя и, положив сумку на колени, вжалась спиной в угол сиденья, прислонившись плечом к завешанному белоснежной шторой окну двухместного купе. И когда мужчина в багровой кожаной куртке поверх гавайской майки снова показался в дверях, Эмма с ходу выпалила первое, что пришло ей в голову:

– Зачем ты это делаешь?

Застыв на мгновение в проходе, мужчина удивлённо оглянулся, убедившись, что незнакомка говорит именно с ним, а не с проводником, чья неопрятная бородка могла вызвать подобный вопрос.

Однако девушка точно говорила с ним. Сомнений больше не было.

Растерянно усевшись на мягкое сиденье напротив Эммы и, практически слившись с обитым красной кожей салоном, он ответил то, что отвечал каждый раз, когда ему не хотелось заводить беседу о своём тяжёлом детстве и не менее тяжёлом недуге:

– О чём это ты?

– Каждую станцию, примерно за три минуты до остановки, – начала Эмма и её карие с золотым ободком глазки засверкали сквозь копну огненно-рыжих волос, – ты выходишь из вагона и идёшь в конец поезда, после чего покидаешь и его. Затем бесцельно бродишь по перрону, тщательно избегая каждого, кто встаёт на пути, будь то потерявшийся мальчишка-путешественник или пожилая дама, уставшая в одиночку тащить громоздкий багаж. После чего, ровно за минуту до отправления, поднимаешься в последний вагон и неспешно возвращаешься в купе. Таким образом, мы и вернулись к моему первоначальному вопросу: зачем ты это делаешь?

Мужчина усмехнулся и демонстративно похлопал в ладоши.

– Браво, мисс Марпл!

– Мне всего двадцать шесть, вязать я не умею, так как усидчивость не входит в ряд моих положительных качеств, да и растения у меня в квартире долго не живут. Был кактус, да и тот сдох пару месяцев назад.

Лицо незнакомца изменилось, преисполнилось неким уважением к любознательной и начитанной соседке. Перед ним сидела не одна из тех дурнушек, которых он поголовно встречал в каждом городе. Нет-нет.

Эта девушка была особенной.

Он почувствовал это.

И Эмма, почувствовав нечто подобное по отношению к незнакомцу, расслабилась и, прищурившись, взглянула на мужчину в безвкусных серых джинсах, что держались на его узкой талии исключительно на добром слове, ну и ещё на потрёпанном ремне из кожзама.

– Следующая станция конечная, – спустя минуту молчания сказал он. – Вряд ли я успею рассказать всю историю.

– Ехать нам около двух часов, да и после я никуда не спешу. Мы могли бы сесть…

– Нет, не могли бы, – болезненно и грустно усмехнулся незнакомец и опустил глаза в пол. – В этом и проблема. Я не могу остановиться. Я умру, если остановлюсь…

2

– Мой отец, Клейн Клоуфорд, был человеком вспыльчивым и порой излишне прямолинейным. Знаете, у всех есть фитиль, стоит который поджечь, как человек превращается в монстра. Так вот, у моего отца такого фитилька и вовсе не было. Наверное, поэтому на моё шестилетие он обрушил на меня правду, как Ниагарский водопад за секунды обрушивает около миллиона галлонов воды в заполненную туманом природную чашу…

Незнакомец замолк на мгновение, после чего, хлопнув себя ладонью по лбу, добавил:

– Где же мои манеры?! Меня зовут Мэтью.

3

– Нет, мы должны были свернуть на автостраду 44 и ехать через Талсу до грёбанного Миссури, чёртов ты мудак! – хрипло рявкнул Клейн и снова разразился диким кашлем, который окончательно разбудил лежавшего в полудрёме Мэтью.

Но даже факт очередной ссоры между братьями Клоуфорд не мог испортить Мэтью настроения в столь замечательный день. Лучи утреннего солнца уже обволакивали дом на колёсах, мчащийся по автостраде 40, и проникали прямо в салон, в котором пахло ароматными… Гренки? – обрадовался Мэт и подорвался, будто солдат, услышавший голос своего командира.

– Кто это у нас здесь проснулся?! – на испещрённом усталостью лице Клейна Клоуфорда неожиданно возникла искренняя улыбка