ПРОЛОГ

Эта женщина вымотала всю душу. Она и сейчас продолжала мотать ее, брызгая своими синими глазами. Синие глаза – это бешено красиво, но это и первый признак бешенства. Все синеглазые – жуткие эгоисты, но особенно те, у кого глаза темно-синего оттенка. Таких вообще следует обходить стороной. Чем темнее омут, тем больше в нем чертей. Дмитрий всю жизнь об этом помнил, но ничего не мог с собой поделать.

– Ты что, боишься? – усмехнулась она, и ее глаза презрительно помутились.

– Я ничего не боюсь, – нахмурился Дмитрий, отметив, что для него самое страшное – снискать презрение этой женщины. – Я не врубаюсь в смысл. Объясни, зачем? Зачем убивать? Неужели нельзя просто уйти?

Она хитро прищурилась и потянулась к сигарете.

– Я не могу просто уйти от него. Быть в объятиях чужого мужчины и знать, что где-то поблизости муж – извини, это выше моих сил. Мне всегда будет казаться, что он за мной подглядывает в замочную скважину.

– Что за ерунда? Ты же уходила от первого мужа.

– Это был не муж? Это было недоразумение, – раздраженно отмахнулась она. – И второе: я не хочу, чтобы мой нынешний избранник носил на себе плевки моих прежних сожителей. Прости, Диман, но прежде, чем претендовать на меня, ты должен рассчитаться за все унижения, которые нанес тебе Олег.

Марго элегантно щелкнула зажигалкой и поднесла ее к сигарете. Выпустив дым, она вопросительно сверкнула глазами и с насмешливым лукавством произнесла:

– Ну, так как? Ты хочешь получить мое тело?

Дмитрий сразу рванулся к ней, но она остановила его одним движением руки.

– Терпение, мой друг. Так хочешь или нет?

Еще бы не хотеть. Дмитрий о ее теле мечтал с шестого класса, с той самой минуты, когда на уроке географии в класс ввели новенькую. Все повернули головы на вошедшую девочку, и Дима сразу увидел в ней ту самую гордую прелесть осанки, которая бывает у испанок. Таких в школе еще не было.

– Представься, – сказала учительница.

– Марина Маргулина. Можете звать меня просто Марго. Мой род исходит от французской королевы Маргариты де Валуа.

Все громко рассмеялись, а географичка снисходительно улыбнулась:

– Садись, Королева Марго, на свободное место. А мы продолжим урок…

Девочка гордо проследовала на указанную парту, и Дима сразу отметил и ее грациозную походку, и тонкий стан, и озорно вздернутую попку, и уже довольно приличную для ее возраста грудь. Когда она села за стол, то неожиданно повернула голову и встретилась глазами с Димой. В тот миг она и пронзила его сердце своим колдовским взглядом и, как потом оказалось, на всю жизнь. Но самым прискорбным было то, что не один Колесников заметил младые прелести этой феи. На перемене к нему подошел его дружище Женя Трубников и, подмигнув, хихикнул:

– А крутая у новенькой попка! Скажи?

Тогда Колесников не поддержал шаловливого тона другана, потому что ему было не до шуток. И вот теперь, семнадцать лет спустя, она сидела в кресле под фиолетовым торшером в его холостяцкой квартире и предлагала собственное тело за убийство мужа. Именно тело, а не себя саму. «Как она точно выражается», – удивился про себя Дмитрий, понимая, что ее саму не заполучить никогда. Но быть рядом с ее телом, а тем более обладать им, было вершиной его идиотских мечтаний.

– Хорошо. После того, как я его убью, ты выйдешь за меня замуж?

Она смерила его насмешливым взглядом и произнесла:

– Ты всегда так торгуешься? Честно говоря, я не люблю мужчин, которые торгуются. Еще я не люблю мужчин, которые слишком много задают вопросов. Торговаться и пустословить – привилегия слабого пола, но никак не сильного. Мужчина для меня тот, кто делает, не задавая лишних вопросов.

Она вдавила сигарету в пепельницу с твердым намерением встать и уйти. Дмитрий почувствовал это и изменился в лице.

– Нет-нет! Ты меня не так поняла. Я исполню, как ты скажешь. Но только один вопрос: чего он сделал? За что ты его хочешь отправить на тот свет?

Она пронзила его таким взглядом, что Дмитрий попятился.

– Хорошо. Не хочешь, не говори. Тогда объясни, где, когда и чем я должен убить твоего Олега?

– Вот это уже мужской разговор, – произнесла деловито гостья и закинула ногу на ногу.