Роковой срок

Сергей Трофимович Алексеев

Некогда сары были богаты солнцем, ветром, бескрайней степью, воинской удалью и законом своих богов. Но мир изменился, и кочевой народ стал другим – угасли сарские костры, во тьме теперь сияет только золото, глаза мужчин и женщин горят алчностью, а не отвагой и любовью. Даже нашествие персов под предводительством Дария их не вразумило. Тогда владыка кочевников Ураган решил спасти дух и волю истинных саров. Он набрал войско из отроков, чтобы возродить Скуфь и старые обычаи. И отправил Сватов в северные земли племени рапеев – «пьющих солнце» – за невестами. Ураган надеялся, что будет среди невест и дева-конокрадка Чаяна, явившаяся ему однажды в ту ночь, которая бывает раз в году…

Почему и Греция, и Персия, и Рим боялись наших предков, которых они именовали скифами? Как сами скифы называли себя? Почему они исчезли, дав жизнь еще более энергичному новому народу? Чья кровь течет в нас?

Всех вопросов, на которые отвечает новый роман Сергея Алексеева «Роковой срок», коротко не перечислить.

Сергей Трофимович Алексеев

Роковой срок

Моему другу Светлане Самарской посвящается

1

По утрам бесконечная, выбитая до черной земли степь все сильнее охватывалась инеем и уже белела, как голова старика. Ночью в шатрах и кибитках становилось холодно и тревожно от несмолкаемого рева голодного скота и ржания лошадей, поэтому Ураган набрасывал на плечи широкополый плащ из хортьего меха, садился в седло и уезжал в непроглядное пространство, где горели костры наемных парфян. Однако здесь становилось еще тревожнее, ибо к вселенскому гулу, исходящему от загонов животных, вплетался многоголосый волчий вой. Становая стража, рыщущая по округе со светочами, разгоняла звериные стаи, пастухи воздавали им жертвы, выволакивая на конях павший скот, но вечные спутники кочевья, в мгновенье ока пожирая падаль, жаждали свежей крови и с каждой ночью все ближе подступали к стану – чуяли скорую поживу!

Все лето волки вели себя смирно, подбирая за кочевьем ослабших и больных жеребят, зато свирепствовали конокрады, неведомым образом минуя заставы и внезапно появляясь среди ночи возле охраняемых табунов. Судя по повадкам, это были не разбойные и трусливые сакалы, не беглые и жестокие рабы, сбившиеся в стаю, и даже не редкие в этих краях варяжские ватаги, пришедшие разжиться сарскими драгоценными лошадьми. На сей раз появились конокрады чужеземные, поведение коих было не предугадать. Они возникали словно из-под земли, причем не конными, а пешими, внезапно скидывали с себя плащи и, представ нагими перед оцепеневшей стражей и пастухами, валкими ударами кулаков укладывали их наземь и мгновенно связывали прочными шелковыми нитями.

Сарское целомудрие не позволяло взирать на наготу, будь то мужская или женская, а эти конокрады были бородаты, однако вместе с тем носили косы и никто толком не рассмотрел, кто они есть на самом деле. Обездвижив стражу табунов, разбойные люди с нежданной точностью выбирали самых резвых, необъезженных и дойных кобылиц, в мгновенье ока смиряли их опять той же шелковой нитью, вставленной вместо удил, и уносились верхами в ночную тьму.

А на земле чертили левую руку Тарбиты, которая обозначала принесенную ей жертву.

Волхв со зрящим посохом и сарские умудренные старцы потом гадали, кто это был: то ли сама богиня небесного огня послала своих слуг, чтоб взяли в жертву коней, то ли так разбойники хитрили, дабы избежать погони?

Когда счет пошел на сотни угнанных коней, причем на разных кочевых путях, государь объявил свою волю и награду.

– Кто поймает хотя бы одного конокрада, – сказал он наемной страже, – по сарскому обычаю получит мое покровительство и столько земли, сколько сможет обскакать на коне за день, от восхода до заката.

Охраняли табуны в основном парфяны-изгои, которые рады были любому клочку земли, чтобы поставить на зиму свою кибитку, поэтому стража все лето рьяно охотилась за конокрадами, устраивая засады по кочевым путям, балкам и на речных бродах. Однако неуловимые чужеземцы внезапно возникали там, где их не ждали, творили свое воровское дело и пропадали в ночи. Высланная следом конница