Камень Девушка Вода

Марина Магомеднебиевна Ахмедова

Проза: женский род

Марина Ахмедова – прозаик, журналист, заместитель главного редактора журнала «Русский Репортер». Автор книг «Женский чеченский дневник» и «Уроки украинского», романов «Дом слепых», «Дневник смертницы. Хадижа» (шорт-лист премии «Русский Букер»), «Шедевр», «Пляски бесов» и «Крокодил».

Место действия нового романа «Камень Девушка Вода» – горное село в Дагестане, совсем, казалось бы, оторванное от современного мира. Как и сто лет назад, люди верят в предания и проклятия предков, пекут цкен и расшивают пояс на свадьбу; семейные легенды вспоминают тут чаще, чем недавно отгремевшую войну. Только Джамиля-учительница обеспокоена тем, что дети всё чаще приходят в школу «закрывшись» – в хиджабах, подростки уходят в лес, где живут «правоверные». Она хранит верность традициям и старается жить по законам отцов, но вскоре и ей придется выбирать между любовью и войной.

Марина Ахмедова

Камень Девушка Вода

© Ахмедова М.М., 2018

© ООО “Издательство АСТ”, 2018

* * *

Гордый сокол мой, пусть тебя ранит стрела.

Сизый голубь мой, пусть тебя пуля сразит.

Грех тебе: ты спалил мое сердце дотла,

Мне с другой изменил – нету горше обид.

На охоте мне сокол попался в силки,

Провела с этим соколом сладкие дни.

Многих сплетниц чернили меня языки,

Но сегодня иное болтают они.

Сыплет яд мне на сердце безжалостный слух:

Мол, другая у сокола нынче в чести.

Тяжело, словно спину сломали мне вдруг

И свинцовую кладь заставляют нести.

Я с тобою доверчивой слишком была,

Из-за этого в сплетнях тону я сейчас.

Постоянства мужского в тебе не нашла,

Человеком считая, ошиблась сто раз.

Хоть, как целый аул, я рассудком сильна,

Не сумела любви своей скрыть, видит бог.

Мир на чести моей не нашел бы пятна,

Ты вошел в мое тело, как в ножны клинок.

Драгоценнейший яхонт, упавший с горы,

Из жемчужного моря коралл дорогой,

Разве сделалась хуже я с этой поры

Или в юной красе уступила другой?

Пусть достанется тело мое воронью,

Если раз хоть с другим, как с тобой, я была.

Ни тебя, ни соперницы я не виню,

Оба счастливы будьте, мне жизнь не мила.

Если вправду способна любовь замарать,

То не хватит воды, чтоб влюбленных отмыть.

Если страстью горевших неверными звать,

То с крестом на груди должен каждый ходить[1 - Перевел с аварского Я.Козловский.].

    Анхил Марин

– Дочь учителя закрылась! – понеслось с самого утра по селу. – Дочь Шарипа-учителя Марьям закрылась!

– Шайтан, прикрой глаза! – тихо воскликнула я, усаживаясь за стол на кухне и выглядывая в окно.

Марьям удалялась по дорожке в сторону школы. Хиджаб покрывал ее голову. Кому это быть еще, как не Марьям? Кому еще выходить из дома Шарипа-учителя в такую рань? Это точно не Патимат – мать Марьям, вот уж кого ни с кем не спутать. Кто не знает, что Патимат хромает так, словно земля под ее правой ногой проваливается? Все не только в нашем селе, но и во всем районе знают: Патимат начала хромать, родив дочь – Марьям.

Берусь утверждать, я стала первой, кто увидел ту новую Марьям. И только успела воскликнуть: «Шайтан, прикрой глаза!» Но шайтан не прикрыл глаз. Наоборот, открыл как можно шире, чтобы в них, черных, как беззвездная ночь, отразилась вся Марьям, с головы до ног одетая в черное.

И понеслось по селу: шу-шу-шу, ша-ша-ша. Десяти минут не прошло, как все село знало – Марьям закрылась! Клянусь, так и было! Хотя клясться, как любила повторять моя бабушка, да пребудет свет в ее могиле, – большой грех.

Часа не прошло, а старый Патах, ровесник моей умершей бабушки, уже мял подошвами землю на годека?не[2 - Центральное место в селе, где собираются мужчины для обсуждения текущей жизни и новостей (здесь и далее примеч. авт.).] и, щуря глаза на стоящее над горой солнце, взывал к разуму сельчан. Хотя, правду сказать, с тех пор как черная зараза потекла по нашему краю, даже к Патаху редко кто прислушивался.

– Где это видано? – вопрошал Патах. – Надеть черное, как будто в доме кто-то умер, когда в доме никто не умир