Билет в Зазеркалье

Антон Валерьевич Леонтьев

Авантюрная мелодрама

Инна давно уж смирилась, что у ее мужа есть другая семья, и даже готова была согласиться на развод, тем более в ее жизни тоже появился человек, которого она полюбила. Но того, что Геннадий предпочел их сыну детей от любовницы, а Женечку вычеркнул из своей жизни, Инна простить не могла. Она готова была на все, чтобы защитить своего ребенка, но и Геннадий не собирался уступать. Теперь их связывал только бизнес, который они когда-то строили вместе. Но даже риск потерять совместное дело не мог сплотить семью. А если под угрозой окажется их сын? Инна верила, что Геннадий поможет ей защитить Женечку, но недооценивала опасность, которая грозит ей самой…

Антон Леонтьев

Билет в Зазеркалье

© Леонтьев А.В., 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2018

* * *

Когда люди уже не любят друг друга, им трудно найти повод для того, чтобы разойтись.

    Франсуа де Ларошфуко

Взять в руки двуствольное охотничье ружье, навести его на безоружного человека и без малейших колебаний выстрелить выпало Инне в день своего пятидесятилетия. Это был конец июня – неимоверно душный, неприятно пыльный и рекордно бездождливый.

Инна была удивлена, когда в начале года муж сам завел разговор о ее грядущем юбилее.

И то, что этот день по совместительству был двадцать седьмой годовщиной их свадьбы, ничего не меняло.

Ровным счетом ничего.

Она не хотела никаких торжеств – ей подобные чествования были смешны, а кроме того…

Кроме того, Инне было отлично известно, что у ее мужа Геннадия имеется другая семья – не просто любовница, как раньше, с чем она в течение многих лет мирилась, а именно, что другая семья.

Параллельная супруга и дочка. Причем на две семьи Геннадий жил уже в течение четырех лет, а не исключено, и дольше.

Впрочем, Геннадий не особо скрывал этот факт, хотя с Инной никогда не говорил на эту тему, а она считала ниже своего достоинства задавать ему вопросы.

Раньше, в те далекие сладостные времена, когда они безумно любили друг друга (самое важное вовсе не в том, что безумно, а в том, что любили), когда не могли прожить друг без друга ни дня, ни часа, ни мгновения, когда наслаждались эротическими играми и не могли насытиться друг другом, когда…

Когда они были на тридцать лет моложе и на энное количество миллионов в свободно конвертируемой валюте беднее.

Или даже миллиардов.

В общем, в другой жизни. Даже не в другой: в чужой. В жизни, которую вроде кто-то и прожил, но отнюдь не Инна с Геннадием.

Да нет же, каким таким Геннадием, с ее Генкой…

Ее мужем, отцом ее дочерей и сына.

Неужели она достигла того предела, когда начинаешь ворчать и, тяжело вздыхая, думать о том, что раньше все было лучше?

Но лучше или нет, даже не в этом вопрос. По крайней мере, раньше было – а сейчас полностью сошло на нет. Даже не сейчас. А скорее, когда-то. Когда?

Этим вопросом Инна задавалась в последнее время, если честно, в последние годы. И не находила ответа. Потому что, несмотря на то что любовь бесспорно прошла, если вообще и была (да нет же, была, конечно, была, да еще какая!), оставались воспоминания.

Хотя что такое воспоминания? Не более чем осколки кривого зеркала.

Еще имелись дети – две взрослые дочери и подросток-сын. Женечка – названный так в честь ее отца.

Да, в честь ее отца и своего деда по материнской линии, который к моменту рождения внука был уже мертв. Не в честь своего отца, Гены… Ее Генки – хотя Инна думала об этом. До диагноза супруг страстно желал, чтобы сын получил его имя. А потом…

Потом никогда не упоминал об этом. Так нужно ли при таком раскладе сыну имя своего отца? Отца, который никогда его не любил и, узнав по результатам обследования о том, что его сын с большой долей вероятности страдает трисомией 21, то есть синдромом Дауна, без колебаний предложил сделать Инне аборт. А когда она заявила, что ни за что не пойдет на убийство своего ребенка, примирительно погладил по руке и, допустив возможность родов, заявил, что «это» в таком случае надо будет немедленно сдать в детский дом.

«Это» оказалось их Женечкой, точнее, конечно же, ее Женечкой, которого И