Часть I

Хищные вещи

Блюз Нарита

Меня зовут Дейвид, Дейви. Просто Дейви, или Дейв. Все началось немало около года назад. Было жаркое лето, я возвращался в штаты. В небольшой городок на восточном побережье Орегона.

У меня нет такой работы, которая бы привязывала меня к месту, я занимаюсь тюнингом машин. Не тем что, изображено в журналах и снято в роликах Puble States: никаких ярких расцветок, азота, неона и пустой мешанины разбавленных в розовый цвет авто. Я занимаюсь классикой. Сначала покупаю авто, перебираю «начинку»; что-то заменяю, что-то убираю, закрашиваю маркировку, – шучу. Провожу апдейтинг салона: подбираю цвет, вырезаю панели и навожу красоту; меняю замки, лак и стекло, ставлю инжекторы автоподъема. Все, как всегда. Никакой абстракции. Сплошной модерн. Ну а потом догадайтесь что, – продаю всю эту красоту втридорога.

Не все, конечно, было так безоблачно и славно. Поначалу я возился со старыми корветами и порше. Но позже мне посчастливилось сделать серьезный прорыв в своем, – бизнесе я бы сказал, но побоюсь этого слова, скорее творчестве, – наверное, так будет скромнее. Я перешел на последние модели новых марок. Это было куда приятнее, чем возиться целый день в капоте Линкольна или старого мерседеса, намереваясь перебрать его замусоренный и перепачканный смазкой движок, отмываться потом вторую половину дня от масла и вонять бензином.

Ей богу, вы не понимаете, о чем я говорю, если не пытались лежать под Кадиллаком четыре часа к ряду, нуждаясь в том, чтобы заменить шланг поступления тормозной жидкости в напрочь отработанный бак и только потом обнаружить, что тот напрочь прогнил.

Я езжу налегке. Это мой конек. Его зовут Карл. У него низкая посадка и длинный руль, как у всех моделей с утяжеленным задом. Две трубы, – чтобы вы знали, – на колесах, и полтора литровый бензобак. Не терплю новых штучек, – зачем ему двойной? Мне вполне хватает двух литров из кофров. От растрескавшейся на солнце коже, которой я их накрываю, тянет дермой и блестит юфть. Это придает ему особенный шарм.

У Карла в основном все хромированное и лишь кое-что покрыто черной краской. Никаких рисунков, ничего лишнего. Ничего, чтобы бросалось в глаза. Он почти, что ковбойская лошадь. Такой, что вы можете приобрести на любой автоколонке за пол цены. Я поставил ему руль от Харлея и жду новых труб. Мальборо моя любимая марка.

Благо, что теперь я могу себе это позволить. Но не думаю, что это к лучшему.

Путь мой лежал из Германии в штаты. Там я слил два первоклассных линкольна и один Астон Мартин какому-то толстосуму. Старику очень понравилась моя работа, и он выложил круглую сумму.

Почему я полетел? Деньги лишь отговорка для самого себя. Причин было много. Может просто из-за того, что жизнь моя стало серее некуда. Мне хотелось что-то в ней поменять. Но самое важное – это Эни. Я пытался ее забыть и замазать красками, как прогнивший бензобак. Отели сменяли один другой и бесцельная езда от одного штата до другого, по дорогам обкатанного асфальта мелькает закусочными. Магазинчиками и бистро у автостоянок, ночными огнями.

Кипящие хайвэи, в одиноких развязках и напруженных пробками авто, мелькают вывесками бигбордов, покрытых ртутью мостовых и бурбоновом мареве фонарей.

Бирмингем. Алабама. Дешевые мотели и море выпивки с видом на море в Норфолке, – из окна последнего бара, пропахшего потом, звенящей какофонией смеха, гомоном, разбросанном в сигаретном дыме. Не люблю больших городов. Мне нравятся маленькие, – без опознавательных знаков, вывесок, без топонимики. Такие, в которых подают вареный картофель вместо фри и тушеную курицу. И даже хот-дог, будь он четырежды проклят массмедиа, становится аппетитным, когда его приобретаешь за пятьдесят семь центов и знаешь, что если тебя надуют, то лишь из-за удовольствия посмотреть на реакцию.

Я помню Америку совсем другой, по старым фильмам, где она распевала трещащим радио на полке бара, словно таиландский паркет, с музыкальными автоматами и черной коробкой пинбола.

– Худышки выходят из моды, – говорит телеведущий с экрана над стойкой, куда смотрит мой сосед. – Скоро на смену им придут пышногрудые красавицы