Сергей дремал, вздрагивая от каждого нового сообщения бортпроводника. Провалиться бы в томную негу, теплую и родную, забыться хоть на время и ничего не слышать. Тяжелый запах разогретой еды потянулся вдоль салона. Разносили ужин. Дрёма лопнула как мыльный пузырь. Всё пришло в движение: откидные столики, кресла, проснувшиеся соседи. Толпились люди возле туалетов, озабоченно оглядываясь на свои места и тележку с едой. Сергей прикрыл глаза и представил себя на месте стюардессы: множество внимательных глаз направлены на тележку, вытянутые шеи в нетерпении, одни головы и лица, а на них смятение от выбора и жадно сглатываемая слюна, проблема выбора и детская покорность. Внимание вернулось к себе, к ощущению себя этим самым ребенком, который посажен в детский стульчик для питания, скован этой рамкой и полностью зависим от родителя, стюардессы. Губы недовольно поджались – встать, размяться, именно сейчас, когда тележка уже вплотную приблизилась к его ряду, и ему сунули поднос с едой. Он уставился на еду. Уже в который раз внутренний протест или желание тонули, захлебывались в вязкой нерешительности. Сосед бойко шутил и просил себе сразу две порции вина, и сок, и воду, и чай. «Чай будет позже», – мягко возразила ему стюардесса Анечка.

Сергей нехотя раскрывал пакетики, емкости с салатом, закуской, горячим. Сосед вовсю сопел и деловито чавкал, разбрасывая на себя и вокруг себя крошки. Сергей не успел доклевать салат, а сосед уже справился с ужином, и на его столике скопился неряшливый ворох: объедки, салфетки. Он пил сок, причмокивал и в ожидании вытягивал голову. Ему повезло, он поймал бегущую мимо Анечку и попросил еще вина. Девушка подняла бровь, легкий румянец недовольства выступил на лице, и всё же пообещала ему чуть позже принести. Вскоре он, довольный, уже заглатывал вино крупными глотками. Почмокал остатки, облизнул губы и огляделся.

– Хорошо! Вы уже бывали в Венеции? – по-отечески обратился он к Сергею.

Сергей ковырялся в макаронах и не сразу понял, что сосед спрашивает именно его. Он привык к суете попутчика, его разговорам со всеми проходящими, с самим собой.

– Я каждый год езжу на карнавал, это моя личная традиция, – продолжал он довольно улыбаясь.

– Ни разу там не был, хочу снять серию видеопостов для своего блога, – сказал Сергей.

– О, я вам завидую, в первый раз всегда самые смачные впечатления. Хотя мне там каждый год удается повеселиться, уже пятый раз! – гордо выпалил сосед. – Как зовут?

– Сергей.

– А я Карлыч. Меня все так зовут, и ты зови. Карлыч – это мое отчество. Я так решил проблему важную для себя. С одной стороны, сейчас принято по имени обращаться, но это как-то по-холопски, в нашей традиции по имени-отчеству приятнее. Но я не какой-то там русофоб, ну, поэтому вот и нашел такой компромисс. Вроде как сокращенное имя-отчество – Карлыч. Программу смотрел?

– Карнавала? А что, есть программа? – удивился Сергей

– Ну конечно. А что ты снимать хочешь?

– Сам не знаю пока, на месте решу.

– Нет, братишка, на месте ты в толпе застрянешь и только глазенками будешь успевать что-то ухватывать, углядывать, где уж камерой работать. Надо знать места обитания и скопления масок, расписание их дефиле на Сан-Марко, адреса закрытых вечеринок и показов.

Сергей оживился. По правде сказать, это решение поехать на карнавал было незапланированным. Он всю осень снимал ролики, раскручивал свой видеоблог. Пробовал разные темы и форматы. Но подписчики прибавлялись медленно, вирусного эффекта не получалось. Реклама в блог не заглядывала. Знакомые советовали снять что-то необычное. Легко сказать. Он поездил по малым городам – везде тоска. Носился по новогодней Москве, но всё отснятое было пресно. И вот, когда случайно, хотя разве бывает что-то случайно, промелькнуло слово «карнавал» в каком-то объявлении, вот тогда Сергей понял, что ему нужно. Вот это – необычно. Ближайший карнавал в календаре – февраль, Венеция. Карнавал сам по себе событие, разве нужен для него сценарий, сюжет? Карнавал сам по себе сюжет. Но сейчас Сергей понял свою оплошность, он ведь даже не почитал ничего в чатах, в отзывах. Этот Карлыч просто находка.