Последний Завет

Алексей Юрьевич Пехов

Андрей Игоревич Егоров

Привычного мира больше нет, есть только обломки минувшего: лежащие в руинах пустынные города, звери-мутанты и люди – разобщенные и сломленные. Спасти родной клан от фанатиков Новой веры, пройдя через сотни опасностей, предстоит разведчику клана Ветродувов Герману и Госпитальеру Францу.

Алексей Пехов, Андрей Егоров

Последний завет

Глава первая

ПУСТЬ СУЩЕСТВА, КОТОРЫЕ НАЗЫВАЮТ СЕБЯ ЛЮДЬМИ, ГОВОРЯТ:

В мире, где живут одни лишь тени, лучший способ существования – стать одной из них. В мире, где тени диктуют условия жизни, лучший способ существования – подчиняться этим условиям.

В мире, где тени пребывают в иллюзиях и веруют в наступление светлого будущего, – веровать.

ВНЕМЛИТЕ ГЛАСУ ЧИСТОГО РАЗУМА:

В мире, где живут одни лишь тени, лучший способ существования – влиять на них.

В мире, где тени диктуют условия жизни, вы должны стать их полновластными хозяевами, а они пусть станут вашими рабами и рабами ваших идей.

В мире, где тени пребывают в иллюзиях и веруют в наступление светлого будущего, ваше предназначение – указать им путь в ад.

    Последний Завет. Книга Нового мира. Послание заново рожденным. Ст. 50

Крысокот потянулся и, выпустив когти, протяжно зевнул – показал всему свету редкие острые зубы. Герман сбросил остатки дремоты, встал и, перешагнув через развалившегося на бетонном полу зверя, подошел к окну. Дождь никак не желал прекращаться, хотя по прошествии двух часов успел превратиться из тугого ливня в липкую серую морось.

Герман накинул капюшон куртки, призванный защитить его голову, если в падающей с неба воде вдруг окажется какая-нибудь ядовитая дрянь. Сейчас шанс попасть под “горячий дождь” не так велик, как в былые времена, например, сразу после окончания Последней войны, но кому же охота рисковать собственными волосами и здоровьем? Герману совсем не улыбалось до конца жизни ходить лысым, как Старый Кра, который по глупости попал лет тридцать назад под “горяченький дождик”.

Старый пьяница Кра выглядел крайне отталкивающе. Впрочем, Герман видел в своей жизни и таких (язык не поворачивается назвать их людьми), у кого на голове вместо волос шевелилась живая червивая каша, словно клубок крохотных змей, готовый в любой момент ужалить всякого, кто к ним приблизится. Вот это действительно омерзительное зрелище.

– Пожалуй, стоит посидеть в укрытии еще с полчасика, – пробормотал Герман и, повернувшись к крысокоту, спросил: – У тебя какие мысли на этот счет, тупая скотина?

Крысокот, как всегда, ничего не ответил, только дернул хвостом. Это всякие ненормальные, вроде Мегаников с их оголтелым религиозным фанатизмом, привыкли думать, что любые мутанты (будь они хоть лягушкокроты) обязательно должны говорить и распространять ересь среди кланов. На самом деле крысокот был существом вполне безобидным – в религиозные споры никогда не лез, да и вообще предпочитал любому общению хорошую еду. Попросту говоря, крысокот был обыкновенным зверем, не лишенным, правда, некоторых врожденных талантов. Судя по мокрым следам на полу, пока Герман дремал, Гнев бегал прогуляться. Наверное, опять охотился на ревунов. Интересно, как долго он отсутствовал?

Герман вновь подошел к разбитому окну и, прижавшись к стене, выглянул на улицу. Напротив дома, где он прятался, высилось строение с провалившимся куполом – Центральный вокзал Города. Несмотря на середину лета, было по-осеннему холодно, и в опускающихся на Город сумерках уже мелькали первые туманные нити. Туман – вечная беда этой части Города. Недалеко река, да и из подземки сырой мутной дряни вываливается больше, чем жевал и медведкочервей вместе взятых. Герман не любил туман. Туман скрывает и обманывает. Никогда не ясно, что еще в нем может скрываться, поджидая тебя, готовое обрушиться на спину, едва ты пройдешь мимо.

Крысокот вдруг вскочил и навострил уши. Где-то за вокзалом раздался едва различимый гул монорельса.

“Опять Меганики что-то задумали, – подумал Герман, – в последнее время от них житья не стало. Нет, положительно пора сваливать отсюда, по