Сорняк, обвивший сумку палача
Алан Брэдли
Загадки Флавии де Люс #2
«В тихом омуте черти водятся» – эта пословица точно характеризует эксцентричную семейку, обитающую в старинном поместье Букшоу. Отец, повернутый на марках, чокнутая тетушка и две сестрицы: ханжа и синий чулок – как прикажете развлекаться юной сыщице в такой компании? Расследование нелепой смерти заезжего кукольника открывает другие мрачные тайны, о которых уже давно никто не вспоминал, – отличное времяпрепровождение.
Несколько лет назад в лесу обнаружили повешенного мальчика, полиция так и не смогла выяснить, несчастный случай это или убийство… Каково же было удивление, когда в театральной постановке личико куклы оказалось копией погибшего Робина! Хороший способ потренироваться в дедукции, пользуясь любимым увлечением – химией и ядами.
Алан Брэдли
Сорняк, обвивший сумку палача
Alan Bradley
The Weed That Strings The Hangman’s Bag
Originally published in UK by Orion Books, London
The book was negotiated through Banke, Goumen and Smirnova Literary Agency (www.bgs-agency.com) and The Bukowski Agency (www.bukowskiagency.com)
Copyright © 2011 by Alan Bradley
© Измайлова Е. Г., перевод, 2011
© ООО «Издательство АСТ»
Снова посвящается Ширли
Сыну
Три вещи есть, не ведающих горя,
Пока судьба их вместе не свела.
Но некий день их застигает в сборе,
И в этот день им не уйти от зла.
Те вещи: роща, поросль, подросток.
Из леса в бревнах виселиц мосты.
Из конопли веревки для захлесток.
Повеса ж и подросток – это ты.
Заметь, дружок, им врозь не нарезвиться.
В соку трава, и лес, и сорванец.
Но чуть сойдутся, скрипнет половица,
Струной веревка – и юнцу конец[1 - Перевод Б. Пастернака (здесь и далее – примечания переводчика).Стихи в романе даются в переводах на русский в тех случаях, если есть опубликованные варианты, в противном случае оставлен оригинал на английском.].
Сэр Уолтер Рэли
1
Трупом я лежала на церковном дворе. Целый час прошел после того, как последний из присутствующих на похоронах произнес свое печальное «прощай».
В двенадцать часов, ровно в то время, когда мы обычно садились обедать, из Букшоу выдвинулось шествие: мой полированный гроб розового дерева вынесли из гостиной, медленно спустили по широким ступеням к подъездной аллее и с разрывающей сердце легкостью плавно вдвинули в открытую дверь ожидающего катафалка, раздавив букетик полевых цветов, который туда бережно поместил кто-то из горюющих поселян.
Затем была долгая поездка по каштановой аллее к Малфордским воротам, свирепые грифоны на которых смотрели в сторону, когда мы их миновали, хотя печаль это была или апатия – я никогда не узнаю.
Доггер, преданный слуга моего отца, размеренно шагал рядом с неторопливым катафалком, склонив голову и легко положив руку на крышку, словно для того, чтобы защитить мои бренные останки от чего-то видимого только ему. У ворот кто-то из гробовщиков наконец жестами убедил его сесть в автомобиль.
И так они привезли меня в деревню Бишоп-Лейси, угрюмо миновав те самые зеленые тропинки и пыльные изгороди, где я каждый день ездила на велосипеде при жизни.
На переполненном кладбище Святого Танкреда меня бережно сняли с катафалка и понесли по извилистой тропинке под липами. Здесь меня на миг опустили на свежескошенную траву.
Затем у разверстой могилы отслужили заупокойную службу, и в голосе викария звучала нотка искренней скорби, когда он произносил традиционные слова.
Первый раз я слушала заупокойную службу с такой выгодной позиции. В прошлом году мы с отцом посетили похороны старого мистера Дина, деревенского зеленщика. Его могила располагалась всего в нескольких ярдах от того места, где я сейчас лежала. Она уже просела, оставив лишь прямоугольную впадину в траве, которую чаще всего заполняла стоячая дождевая вода.
Моя старшая сестра Офелия заявила, что она осела, потому что мистер Дин воскрес и больше не присутствует там в телесном виде, в то время как Дафна, моя другая старшая сестра, сказала, что это потому
ЛитРес