Отель последней надежды

Татьяна Витальевна Устинова

«Я тебя разлюбил, – сказал муж и посмотрел в сторону. – Ничего не поделаешь! Я же предупреждал тебя, что я человек сложный!..» Вот так в одно-единственное мгновенье все рухнуло… Теперь нужно будет учиться жить заново, жить одной, жить без него… Только любимая работа помогала забыть этот кошмар и не сойти с ума. А отель, где Надежда возглавляла службу портье, готовился к визиту ни много ни мало… американского президента. Введены строжайшие меры безопасности. Всех сотрудников тщательно проверяют. Однако Дэн Уолш, глава службы безопасности президента, с ужасом понимает: Надежда Звонарева, которая – вот дьявол! – ему так сильно нравится, очень подозрительно себя ведет. И ее нужно проверить в первую очередь…

Татьяна Устинова

Отель последней надежды

Будь таким, какой ты есть. Или же будь таким, каким ты кажешься.

    Джелаладдин Руми

– Я тебя разлюбил, – сказал муж и посмотрел в сторону. – Ничего не поделаешь! Я же предупреждал тебя, что я человек сложный!..

– Когда предупреждал? – спросила Надежда.

В голове было пусто, на душе тоже пусто. Так пусто, что она цеплялась к словам, придумывала вопросы, чтобы не сидеть в пустоте.

– Еще давно! – энергично произнес муж и сморщился. Ему тягостна была сцена прощания, и хотелось, чтобы она поскорее закончилась. Желательно без потерь. – Помнишь, я говорил тебе, что со мной очень сложно, я быстро устаю от жизни с одним человеком, начинаю скучать… Помнишь?

Надежда пожала плечами. Возможно, он и говорил, но она ничего такого не помнила, конечно.

А может, и не слышала вовсе. Она была в него влюблена, а когда человек влюблен, его трудно напугать тем, что объект его вселенской, неземной, единственной в мире любви «быстро устает» или «начинает скучать»!..

Какая разница, начинает или нет! Уж со мной-то точно не заскучает! Ведь такой вселенской, неземной, единственной в мире любви не было ни у кого с момента сотворения мира!

Они помолчали, сидя по разные стороны дивана и глядя друг на друга.

Он же мой, думала Надежда. Он мой, вон и царапина на руке моя – он ободрался, когда на прошлой неделе я его попросила на участке у мамы наломать сирени. Он наломал, но поцарапался, и мы вместе заклеивали руку пластырем, чтобы было не так заметно. И кружка, из которой он пьет чай, тоже моя. Белая кружка с красным сердцем и надписью «Я люблю Калифорнию», которую я привезла из этой самой Калифорнии, он кружку обожает!.. И рубашка моя – я ее покупала к лету на распродаже и страшно гордилась собой, что удалось так ловко сэкономить, почти вдвое!.. И глаза, в которые я люблю смотреть, очень темные, черные почти, ни у кого на свете я больше не видела таких темных глаз, и длинные ресницы, и смешная ямочка на одной щеке – все мое!

Или… уже не мое?

– Ты… кого-нибудь встретил? – вдруг спросила Надежда.

Нельзя так спрашивать, она прекрасно это знает, и во всех книгах по психологии написано, что нельзя спрашивать мужчину о его личной жизни и нельзя задерживать его, когда он уходит. Нельзя, потому что можно утратить чувство собственного достоинства. Кажется, согласно этим книгам, можно спросить о его планах относительно раздела имущества. Можно, но немыслимо, потому что раздел имущества – это конец, точка, финишная ленточка, забежав за которую ничего не остается, только упасть замертво.

И еще гордость, да, да!.. У меня же есть гордость.

Но что с ней делать, когда он бросает меня и вот-вот бросит навсегда?!.

– Да никого я не встретил! – сказал он с досадой. Видимо, не следует спрашивать мужчину о его личной жизни. Также нельзя препятствовать ему, когда он вознамерился уйти, ибо все равно уйдет, но гордость может пострадать…

– А если не встретил, то почему ты уходишь?.. – произнесла Надежда страшным шепотом и прижала кулаки к сухим глазам. – Зачем?!

– Ну вот, – пробормотал муж. – Началось.

– Нет, нет, нет, – забормотала Надежда, отняла руки от глаз и поморгала, чтобы он видел, что она не плачет, и посмотрела умоляющим собачьим взглядом.

– Не бросай меня, а?.. Ну пожалуйста!.. Ну, разлюбил,