Сонеты (1609 г.)

Уильям Шекспир

«…Есть люди честные, а низкими слывут.

Не лучше ль быть, чем слыть? Ведь чистых наслаждений

И вовсе не найдешь, коль их отдать под суд

Не совести своей, а посторонних мнений…»

Уильям Шекспир

Сонеты

1

Однажды крепко спал Амур – любви божок,

Отбросив факел свой, для всех сердец опасный,

И к месту этому вдруг подлетел кружок

Нимф, давших клятву жить в невинности бесстрастной.

И вот – одна из них рукой своей прекрасной

Схватила факел тот, что множество поджег

Сердец, замученных потом тоской напрасной,

И бросила его на дно в речной поток, –

И словно без меча, что полководцу нужен,

Влюбленных армий вождь лежал обезоружен,

Поток же стал горяч, целебен навсегда, –

И я им излечить хотел любви невзгоду,

Но – нет! – Огонь любви разгорячает воду

А пламенной любви не холодит вода.

2

Однажды Купидон, склонясь венком кудрей

И факел опустив, уснул среди поляны;

Подкравшись к сонному, одна из жриц Дианы

Взяла тот пламенник – и в воду поскорей.

И хладного ключа вода теплей, теплей,

И животворного потока бьют фонтаны,

И притекают к ним толпы больных людей

И, язвы там целя, излечивают раны.

Проснувшись, факел свой схватил любви божок,

Коснулся Хлои глаз и вновь его зажег –

И к сердцу мне поднес, а я не остерегся, –

И, страждущий, пошел к целебному ключу,

Но мне не помогло: себя я излечу

Лишь влагою очей, где факел тот возжегся.

3

Есть люди честные, а низкими слывут.

Не лучше ль быть, чем слыть? Ведь чистых наслаждений

И вовсе не найдешь, коль их отдать под суд

Не совести своей, а посторонних мнений.

Толпа причудлива, но для моих причуд

Не умягчить своих сердитых убеждений.

Не стану же и я, – как я ни слаб, ни худ, –

Слабейших, худших чтить, боясь их осуждений.

Во мне есть то, что есть. Свет судит вкривь и вкось.

Да, он способен быть лазутчиком, шпионом,

Но не судьей. Он, мне, лишь только б довелось,

Свой приписан порок, сразит меня законом.

Чтоб быть судьей грехов, пусть он в закон бы ввел:

«Всяк грешен; смертный – царь, а грех – его престол».

4

Я жизнью утомлен, и смерть – моя мечта.