Игра в кино

Эдуард Владимирович Тополь

«В феврале 1973 года Москва хрустела от крещенских морозов. Зимнее солнце ярко горело в безоблачном небе, золотя ту призрачную серебряно-снежную пыльцу, которая всегда висит над городом в эту пору. Игольчатый воздух сушил ноздри и знобил легкие. В такую погоду хочется колоть дрова, обтираться снегом до пояса и целоваться на лесной лыжне.

Аэропортовский автобус, весь в заусеницах инея, прокатил меж сугробов летного поля в самый конец Внуковского аэропорта и остановился перед ТУ-134. Мы, тридцать пассажиров утреннего рейса Москва – Вильнюс, высыпали из автобуса со своими чемоданами, сумками и портфелями и, наклонясь под кусающим щеки ветерком, рысцой устремились к трапу. Но не тут-то было! Из самолета вышла стюардесса в оренбургском платке, аэрофлотской шинели и меховых ботиках…»

Эдуард Тополь

Игра в кино

К читателю

Раньше, то есть в той жизни, когда я ухаживал за девушками, я рассказывал эти истории только им. Да и то тет-а-тет.

Потом, то есть в той жизни, когда я любил (и умел) выпить, я рассказывал их узкому кругу друзей и собутыльников. Да и то после пятой рюмки.

Но теперь я веду такую трезвую жизнь, что меня не приглашают ни на какие застолья, а девушки перешли со мной на вы.

И я решил рассказать эти истории всем.

Однако Издатель, бегло проглядев рукопись, сказал:

– Эдуард, это совсем не то, чего ждет от вас ваш читатель.

– Неужели? – воскликнул я. – Неужели мой читатель постоянно ждет от меня только детективы и триллеры? Нужно ведь и ему когда-нибудь расслабиться и почитать для души что-то светлое и романтическое.

Тут Издатель сразу загрустил и сказал:

– Может, и нужно, но на это у него нет денег. Поймите, нашим людям месяцами не платят зарплату. У них нет денег на такие книги.

– А на чернуху есть?

Издатель выразительно пожал плечами – мол, откуда-то берутся. А я подумал: если он есть, этот мой читатель, то именно для него Издатель издал бы эту книгу сразу после моей смерти. Но там, куда мы «уходим понемногу», мне будет, я надеюсь, абсолютно до лампочки, что – после моей смерти – подумает читатель о моих приключениях в кино и в жизни. А вот пока я жив…

Читатель! Когда мои книги выходили на Западе, я получал письма даже из Исландии и Японии. И отвечал старательно и как мог. А в России я не получил от читателей ни одного письма. И потому не знаю, какую вы от меня ждете книгу – детектив, лирический роман, политический триллер? Пишите мне на адрес издательства «АСТ». Ей-богу, нам пора познакомиться. И пока, для знакомства, позвольте мне первому рассказать вам о своей жизни.

Надеюсь на взаимную откровенность.

С уважением, Ваш

Автор

Глава 1

Мой французский роман

В феврале 1973 года Москва хрустела от крещенских морозов. Зимнее солнце ярко горело в безоблачном небе, золотя ту призрачную серебряно-снежную пыльцу, которая всегда висит над городом в эту пору. Игольчатый воздух сушил ноздри и знобил легкие. В такую погоду хочется колоть дрова, обтираться снегом до пояса и целоваться на лесной лыжне.

Аэропортовский автобус, весь в заусеницах инея, прокатил меж сугробов летного поля в самый конец Внуковского аэропорта и остановился перед ТУ-134. Мы, тридцать пассажиров утреннего рейса Москва – Вильнюс, высыпали из автобуса со своими чемоданами, сумками и портфелями и, наклонясь под кусающим щеки ветерком, рысцой устремились к трапу. Но не тут-то было! Из самолета вышла стюардесса в оренбургском платке, аэрофлотской шинели и меховых ботиках.

– Минуту! Посадки нет!

– Почему?

– В самолете уборка!

Действительно, за ее спиной, в открытой двери самолета, была видна толстая, в тулупе, фигура уборщицы, которая махала там веником – подметала салон. Честно говоря, я никогда не думал, что самолеты подметают вениками, ведь в то время уже были пылесосы, но – куда денешься, тот самолет подметала уборщица, и делала она это с той стервозной медлительностью угнетенной пролетарки, которая свойственна большинству уборщиц и продавщиц нашей страны. И все бесконечное время этой уборки мы терпеливо