Панджшерский узник

Александр Иванович Волков

Николай Николаевич Прокудин

Николай Прокудин – майор, участник войны в Афганистане, воевал в 1985–1987 гг. в 1-м мотострелковом (рейдовом) батальоне 180-го мотострелкового полка (Кабул). Участвовал в 42 боевых операциях, дважды представлялся к званию Героя Советского Союза, награжден двумя орденами «Красной Звезды». Участник операций против сомалийских пиратов в зоне Индийского океана в 2011–2018 гг., сопроводил в качестве секьюрити 35 торговых судов и прошел более 130 тысяч морских миль.

Александр Волков – писатель, публицист, драматург.

•Они нашли друг друга и создали творческий тандем: боевой офицер, за плечами которого десятки опаснейших операций, и талантливый прозаик.

•Результат их творчества – отличные военно-приключенческие романы, которых так долго ждали любители художественной литературы в жанре милитари!

• Великолепный симбиоз боевого опыта, отваги и литературного мастерства!

Рядовой советской армии Саид Азизов попал в плен к душманам. Это случилось из-за того, что афганские сарбозы оказались предателями и сдали гарнизон моджахедам. Избитого пленного уволокли в пещеры Панджшерского ущелья, о которых ходили жуткие слухи. Там Саида бросили в глубокую яму. Назвать условия в этой яме нечеловечески-

ми – значит, не сказать ничего. Дно ямы было липким от крови и разлагающихся останков. Солдата методично выводили на допросы и жестоко избивали. Невероятным усилием воли и самообладания Азизов сохранял в себе желание жить и даже замышлял побег. И вот как-то подвернулся невероятно удобный случай…

В основу романа положены реальные события.

Николай Прокудин, Александр Волков

Панджшерский узник

Пролог

– Азизов, спишь? – раздался снизу голос.

– Никак нет, товарищ прапорщик, – отозвался Саид, стараясь говорить бодро. – Все в порядке.

– Ты там не прыгай, вышку развалишь, – усмехнулся Рахманкулов.

Попрыгать очень хотелось. Ночь была лунная, холодная. Озноб забирался под ватный бушлат, в сапоги. Казалось, что портянки мокрые, так заледенели пальцы на ногах. Но если прыгать, то наблюдательная вышка начинает раскачиваться и скрипеть, поэтому приходится просто стискивать зубы и сдерживать дрожь.

Что-то мелькнуло справа возле высокой глинобитной стены дувала. Саид тут же повернул голову и взялся за рукоятку пулемета. Отскочив от стены, сухой круглый пучок перекати-поля полетел дальше по сухим камням афганской степи. Здесь, в Пишгоре, все было очень похоже на Таджикистан. Такие же горы, небо, трава. Даже афганский фарси практически как родной таджикский. Но, несмотря на то что Саид чувствовал себя почти как дома, тоска по нему не становилась меньше. Отец, мать, квартира в Душанбе на зеленом проспекте Рудаки. А еще техникум, друзья, девчонки. Но больше всего Саид грустил оттого, что здесь все напоминало окрестности кишлака Пичандар, куда студентов техникума отправляли помогать на чайных плантациях.

Лайло… Она умела так смотреть, что после ее взгляда Саид всю ночь не мог заснуть. Сначала он просто ловил ее взгляд, когда она проходила мимо с другими девчонками-старшеклассницами и смотрела на него, высокого, спортивного парня, обжигая своими темными глазами. А по ночам, лишившись сна, он думал только о рассвете, когда они снова выйдут все вместе на работу и он увидит ее.

Когда Саид, наконец, решился взять ее за руку, Лайло буквально ошпарила его взглядом. Он и забыл, что в горных аулах все не так, как в современном Душанбе. Там девушки не ходят на танцы, на свидания с парнями. К ним нельзя даже прикасаться. Там девушки не выщипывают себе брови, потому что аккуратно выщипанные брови – это признак замужней женщины. Многое там было совсем не так, как в городе…

В лунном свете пыль, поднятая колесами машин, была плохо видна. И если бы часовой на вышке стоял и задумчиво пялился только в одну сторону, то машины подошли бы к самим дувалам почти незаметно. Но Саид к службе относился серьезно. Он вглядывался в ночь, стараясь не пропустить постороннего движения, даже звука. Афганцы были ненадежными союзниками, и полагаться на них никак нельзя. Саид схватил трубку полевого телефона, п