Призраки

Рэй Дуглас Брэдбери

«По ночам призраки проплывали, словно стайки млечных стеблей, над седыми лугами. Вдали можно было разглядеть их красные, как фонари, сверкающие глаза и неровные огненные вспышки, когда они сталкивались друг с другом, будто кто-то вытряхнул угли из жаровни и пылающие головешки рассыпались в разные стороны ярким дождем. Они приходили под наши окна – я это хорошо запомнила – каждую ночь в течение трех недель в середине лета, из года в год. И каждый год папа наглухо закрывал выходящие на юг окна и сгонял нас, детей, как маленьких щенков, в другую, северную комнату, где мы проводили ночи в надежде, что призраки сменят маршрут и развлекут нас, появившись на склоне с нашей новой стороны. Но нет. Их склон был южный…»

Рэй Брэдбери

Призраки

По ночам призраки проплывали, словно стайки млечных стеблей, над седыми лугами. Вдали можно было разглядеть их красные, как фонари, сверкающие глаза и неровные огненные вспышки, когда они сталкивались друг с другом, будто кто-то вытряхнул угли из жаровни и пылающие головешки рассыпались в разные стороны ярким дождем. Они приходили под наши окна – я это хорошо запомнила – каждую ночь в течение трех недель в середине лета, из года в год. И каждый год папа наглухо закрывал выходящие на юг окна и сгонял нас, детей, как маленьких щенков, в другую, северную комнату, где мы проводили ночи в надежде, что призраки сменят маршрут и развлекут нас, появившись на склоне с нашей новой стороны. Но нет. Их склон был южный.

– Должно быть, они из Мабсбери, – сказал отец, и его голос пронесся вверх по лестнице, туда, где мы трое лежали в своих постелях. – Но стоит мне выбежать с ружьем, черт побери, как их и след простыл!

Мы услышали голос мамы, который ответил:

– Ладно, оставь в покое свое ружье. Все равно ты не сможешь их застрелить.

Отец сам рассказал нам, девчонкам, что это были именно призраки. Он сурово покачал головой и посмотрел нам в глаза. «Призраки – существа непристойные», – сказал он. Потому что они смеялись и оставляли отпечатки своих тел на траве. Можно было заметить место, где они лежали прошлой ночью: один мужчина и одна женщина. И всегда тихонько смеялись. А мы, детишки, не спали и высовывались из окон, подставляя ветру наши легкие, как пух, волоски и прислушиваясь.

Каждый год мы пытались скрыть от отца с матерью возвращение призраков. Иногда нам удавалось скрывать это целую неделю. Однако где-то около восьмого июля отец начинал нервничать. Он испытующе глядел на нас, следил за нами, подглядывал через занавески и все спрашивал:

– Лаура, Энн, Генриетта… вы… то есть ночью… за последнюю неделю… вы ничего такого не замечали?

– Какого такого, папа?

– Я имею в виду призраков.

– Призраков, папа?

– Ну, вы знаете, как прошлым и позапрошлым летом?

– Я ничего не видела, а ты, Генриетта?

– Я тоже, а ты, Энн?

– Нет, а ты, Лаура?

– Перестаньте, перестаньте! – громко кричал отец. – Ответьте мне на простой вопрос. Вы что-нибудь слышали?

– Я слышала, как кролик шуршал.

– Я видела собаку.

– Кошка пробегала…

– Так, вы должны сказать мне, если призраки вернутся, – настоятельно твердил он и, покраснев, неловко ретировался.