Эту книгу я посвящаю Регине.

«Вскрываю бабочек в чьем-то брюхе…»

Вскрываю бабочек в чьем-то брюхе,

Заполняя внутри пустоту,

И серьга чуть блестая на ухе,

Свет свой бросает во тьму.

Я сижу в своем кресле, держа сигарету

С ошпаренным бледным лицом,

Отвечая на все вопросы,

И на каждый стыдливым враньем.

Все о том, как мне тяжко в детстве

Было крест свой стругать и нести,

Что курение – дело мести

В ответ чьей-то сильной вины.

И за руку я мать свою

Вел сам прямиком в крематорий,

Ей на ухо шептая: «Люблю»,

Оставляя свой разум в морге.

И теряем мы, отнюдь, не людей,

Не мозги и не чьи-то идеи,

В то же время теряем совсем не миры,

А лишь деньги на чьи-то поминки,

На четную цифру, на ценнике

В цветочном, в графе «количество»,

Опять смерть, опять гниль, опять деньги,

Еще малость… И стану личностью.

Поэма о минувших днях

I

Покидаю я родину снега,

Во льдах где убойно окрепших

Спит мой невинный родитель,

Что числится в списке погибших…

Улетая, так много сказать

Мне охото, хотя б напоследок…

И теплых словец больше взять,

Накидав их под грудью презентом.

Я с каждым хочу попрощаться,

Попрощавшись, уйти вновь в кому,

Убиенно, разбито, все взглядом:

Я о каждом все в меру помню.

И о матери вспомнив с слезами,

Я все-все до молекул убью,

Что хранил, что бездушно терзало,

И по-новой всю жизнь проживу.

Потеряю записки того,

С кем играл, убивая джойстик,

С кем я с детства не тлел в аду,

С кем в раю поломал все кости.

Я оставлю обиды обидой,

Бросив все в расстоянье лететь,

«Не увидимся больше, не ври мне»…

Не увидимся, врал… Прости…

И тебя так пугал мой крик…

Ты меня удивлял, мой друг,

Не смотря ни на что, так терпеть

Того, кто дразнил до мук…

Мы так и не сняли фильм…

Мы не сняли его, и к черту,

Без тебя я пойду к мечте…

Без меня расти древо мертвых.

Вновь о брате сказать не забуду,

Хоть сказал уже как-то, когда-то,

Спасибо тебе… Запомни,

В моем сердце всегда будешь главным.

И тому, кого злил, ты прощай,

Запомни меня, храни о мне память,

Я любил тебя, правда… Знай,

Все запомнит под снегом наледь.

А Душа, что Родной мне казалась,

Не стлей, умоляю, не стлей…

За тобою останется правда,

Но не ты, к сожаленью, за ней.

II

Я родину стихов своих покинул.

А не снегов, сердца людей,

Что отношеньями со мною дорожили,

В глазах чьих близких я лишь тень.

Свой гордый умысел остаться

Я не сберег почти на старте,

Ведь тонкой струнке не порваться,

Пока живы аккорды барда.

Я прекращу писать в подъездах

И стану все писать в парадной…

Летя по жизни с кровной местью

И женским проклятым началом,

В глаза глядеть почти что нелюбимой,

И вспоминать о том, кто дорог,

Я с Петроградом связан нитью,

Пока мечтою жив и молод…

И поступлю, наверное, не верно,

Бросая вновь в беде птенца,

Ведь на столе не первый вермут

Достиг логичного конца.

Я вкус клубники за пять сотен

И ржавый вкус ее семян

Как многих здешних позабуду

И каждый их дурной изъян.

Для многих тех, кого я знал,

Меня убило это лето,

Но я судьбу не выбирал,

Все за меня решало небо…

«И пусть все опять погибнет…»

И пусть все опять погибнет,

Чтоб раз за разом возрождаться,

Я здесь когда-то был. Отныне

Нет смысла более сражаться.

Все это бредни Инограда, —

По-иноградски я поник,

И мне по-северному мало

Того, что я живой двойник

Каких-то летописцев и писцов,

Треклятых висельников эго,

Что повидали жизнь мостов,

Не видя солнечного света.

И я как прасын праотцов

Всех-всех великих стихотворцев

Покину сам свой край родной

В надежде стать единым с солнцем.

Матильда

Ты многогранна как Матильда…

При простоте своей простой

Ты вяжешь нитки паутиной

И ночь светлишь на пару с тьмой.

Ты свет способна затушить

Двумя горящими свечами,

И даже жизнь озолотить

За пару жалящих свиданий.

Я не привык: ты как пчела,

Но в стае самых диких ос,

Твоя манера отличаться…

Она ль водила всех за нос?

Прощай, пока и до свиданья,

Праобраз жал