Тебе виднее

Ида Миллер

В один ужасный день я узнал, что девушка, которая мне нравится, втихаря вышла замуж. Грустно? Да. Обидно? Да. Но ничего не поделаешь. Я решил познакомиться с ее избранником, чтобы понять, на кого она меня променяла.

1

День не задался с самого утра. Начнем с того, что у меня сломалась машина – просто не завелась. Пришлось добираться до работы на автобусе. Почти пятьдесят замечательных минут я провел зажатым к запотевшему от прошедшего дождя стеклу, окруженный такими же трудягами разного возраста, но фактически одного социального положения. Слева от меня, в узком промежутке свободного пространства, стояла девочка лет четырнадцати. Ей повезло немного больше, и она хотя бы могла спокойно держаться за желтый поручень, пользуясь невысоким ростом. На ее голове были огромные голубые наушники, из которых на весь автобус играла музыка. В последний раз такую отборную попсу я слушал в геленджикской маршрутке лет пятнадцать назад. Мне и еще нескольким представителям «офисного планктона» подфартило ждать своей остановки в компании этой девочки, и нам, как никому другому в автобусе, было отчетливо слышно что-то такое:

«Бейби-бейби-бейби, у-у-у! Бейби-бейби-бейби, у-у-у!» – сладко завывал парнишка, и я вспомнил, что когда-то с этой песней уже сталкивался. Но если меня строки данной композиции окунули в прошлое, то мои вынужденные соседи недовольно переглядывались, как будто телепатически пытались договориться, кто именно должен сделать школьнице замечание. Видимо, они слишком долго тянули жребий. Девочка сорвала наушники, посмотрела в окно, и, словно змея, ловко просочилась сквозь ряды бабушек, дяденек в костюмах и тетенек в кожаных куртках, а потом выпрыгнула на ближайшей остановке.

В то время как мои братья и сестры по несчастью, кто с облегчением, кто со злостью, вздохнули, я продолжал вспоминать, что за период моей жизни был связан с этим одноразовым попсовым шедевром.

В офис я пришел уже изрядно озлобленным. Мало того, что я не успел связаться с моей ремонтной службой для машины, так еще и эта дурацкая песня засела в голове. Пока добрался до главного входа, меня успел окатить очередной шквал холодного, почти зимнего, дождя. Я смог прикрыться кожаным портфелем, но с носа и подола куртки все равно текло.

В лифте я встретил девушек из соседнего компании, которые, хихикая, попивали кофе. Я с завистью смотрел на эко-стаканчик с черной пластиковой крышкой, где теплился ароматный источник бодрости и хорошего настроения.

Думая о кофе, я вспомнил, что забыл о песне, и она тут же опять приклеилась к языку. В свой кабинет я пришел, уже вовсю напевая несчастную композицию, потому что иначе она бы от меня не отстала.

– Бейби-бейби-бейби! – снял куртку и повесил в шкаф на вешалку, и плевать, что с нее капает дождевая вода.

– У-у-у! – включил чайник и стал рыться в тумбочке в поисках пакетика чая или порционного растворимого капучино.

Даже не включая компьютер, чтобы проверить рабочую почту, я с кружкой в руках смотрел из окна офиса, мысленно окунувшись в какие-то далекие дни. За стеклом царила осенняя вакханалия. Машины разъезжали по лужам, поднимая целые волны и норовясь обрызгать пешеходов. Испарения воды и выхлопных газов поднимались высоко в небо, смешиваясь с дымом из огромной заводской трубы на горизонте. В офисных зданиях напротив нашего потихоньку на этажах зажигался свет, люди подтягивались на свои рабочие места, чтобы зарабатывать и тратить, зарабатывать и тратить… Капитализм и индустриальная романтика. Красота!

– Бейби-бейби-бейби! – зачем-то опять спел я вслух, и тут же увидел в отражении окна лицо своей коллеги.

Я едва не выплюнул кофе на пол, и, наверное, покраснел от стыда, потому что почувствовал, как кровь прилила к лицу.

– Виктор Иванович, с вами все в порядке? – одновременно обеспокоенно и холодно спросила меня Ольга Владимировна.

Попытался что-то ответить, но вышел лишь кашель, видимо жидкость не в то горло попала. Я поставил горячую кружку на стол и сильно постучал себя кулаком в грудь.

– Доброе утро, вот заполненная документация. Я все прошила и разложила по номерам, – она плюхнула на