Сказы Ра

Вячеслав Алексеевич Гусев

Сборник рассказов помогает читателю пробудить восприятие волшебника, показывая обычные вещи и события под необычным углом зрения. Мир может быть совсем не таким, как нам кажется.В оформлении обложки использована акварель Ульяны Гусевой.

Яблоко

Дым лениво сползал с кончика его сигареты. Россыпи окурков устилали стол, не находя более места в пепельнице. Сизый сумрак за окном становился багровым, как бывает перед рассветом. Мы оба устали ходить по кругу – два ослика за одной морковкой. Никто не уступал, и выхода не было. Победителя ждала смерть. Рассвет торопил нас. Пора было что-то решать.

Наконец он сдался. Вытряхнул на стол две спички и разломил одну из них:

– Если вытянешь длинную – можешь идти.

Я вытяну длинную. Мы оба знали это. Морковка досталась мне. Оставалось успеть ее съесть. До прихода рассвета.

– Ты готов? – спросил он.

Я молча кивнул, пряча в карман бесполезную теперь спичку.

– Там все почувствуешь сам.

Это я хорошо помнил.

Он распахнул дверь. За дверью был пустой коридор. В конце коридора – еще одна дверь, она выходила на улицу. На пустынную улицу ночного города. Раньше он всегда провожал меня до второй двери. Сейчас я шел один. Свет за моей спиной погас. И коридор стал бесконечным. Я мог потрогать его стены, идти касаясь их рукой – но черный провал был впереди и позади меня, и глаза никак не привыкали к темноте. К такой темноте нельзя привыкнуть.

Если бы это было возможно, мы пошли бы оба, оттолкнув друг-друга у порога. Но как раз этого нельзя было сделать. Один давал возможность идти другому. Он сидел сейчас в своей комнате, неподвижно застывший и даже рассвет за окном не добавлял румянца к бледности его лица. А я шел по темному пустому коридору, втайне надеясь и страшась ощутить наконец вторую дверь. Но ее не было.

Тьма просветлела и я увидел дорогу, по которой шел. Длинную пустую дорогу из моих кошмарных снов. Она была бела и видна, но не освещаема никаким светом. И не давала света сама. Тьма по-прежнему была повсюду. Я не видел своей одежды, протянув руку я не мог рассмотреть руки. Лишь на дороге позади меня оставались темные следы, как чернильные пятна на скатерти. Казалось дорога висела над пропастью, над бездной и шагнуть в сторону было невозможно. Время и расстояние потеряли смысл, усталости не было, желания идти тоже, но и останавливаться не хотелось, для этого надо было приложить усилие. Я был муравьем на длинном стебле, и не знал, доползу ли до края, и что меня ждет на краю.

Наконец я увидел тот дом.

Его белые стены возникли из тьмы, сгустившись как облако прямо из мрака. И я увидел дверь. Дверь в конце коридора. Она открылась от одного прикосновения. Беззвучно. Я почувствовал запах. Почти незнакомый запах лампадного масла. Впервые нашлась работа не только зрению. Маленький тусклый светильник на стене. Он едва разгонял полумрак, и все же давал возможность осознанно двигаться.

Я жил в этом доме. В детстве. Светильник висел на стене, но никогда не горел. В нем даже не было масла. Он появился в этом доме очень давно. Остался от прежних хозяев. Я осторожно снял лампадку и пошел бродить по комнатам, отпугивая свой страх тусклым огоньком. Я не мог вспомнить зачем пришел. Время и события утратили смысл. Воспоминания давались с трудом. Дом моего детства казался чужим и незнакомым.

Внезапно огонек качнулся в сторону и едва не погас. Огромная рваная дыра зияла в стене возле отцовского плетенного кресла. Я все вспомнил! Вот эта проклятая дыра в пространстве, времени, в жизни или в чем-то еще. Ее ничем нельзя заделать. Можно только бросить в черную пустоту очередную подачку.

Я сел в кресло и стал думать о ней. Не о дыре, конечно. Я думал о W. О тепле, покидавшем ее тело, о болезненной бледности ее губ, о невыразимой тоске, застывшей в ее глазах. Я думал о W. Я предлагал себя этой черной дыре взамен W. Это все что я мог сделать. Я не знал другого выхода, другого способа ее спасения.

Тяжелым и вместе с тем невесомым стало мое тело. Я чувствовал себя куском сахара в стакане горячего чая. Страшная мысль возникла на мгновение, что меня обманут. Отберут мои сил