Комната

Андрей Драгунов

У тех, кто рано умирает среди картин и книг на полках, без близких и друзей (кто знает – не лучше ли), среди осколков былого, среди прочей пыли, не звездной, тряпочной, бумажной, где моль голодная – всесильный властитель, где рукою влажной пройдя по полкам понимаешь, что все хранимое неважно, и только ты об этом знаешь, и от того немного страшно, и от того немного больно, но одиночество спасает… И слышатся слова Господни у тех, кто рано умирает.

Комната

стихотворения

Андрей Драгунов

© Андрей Драгунов, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

«…представь себе лес ещё существует. Шумят деревья…»

…представь себе лес ещё существует. Шумят деревья.

Мимо него проходят куда-то люди —

утром и вечером и, даже, ночью – еженедельно —

и в выходные дни, и в рабочие будни,

то есть в любое время. Когда погода

не позволяет выйти совсем из дома,

даже за хлебом – всё выглядит по-другому —

будто бы даже местность уже не знакома…

и взгляд поднимается выше самих верхушек

старых деревьев, чтоб точно увидеть небо —

не через ветки, которые можно слушать

при порывах ветра – с завтра до обеда…

Лес ещё существует – его границы

так же видны, как берег с кормы буксира,

что, уходящему в плаванье, будет сниться,

даже, когда в запасе уже полмира —

это ещё один вариант спасенья

от одиночества… Верх корабельной мачты

напоминает лес и его деревья,

что к облакам всё ближе уже маячат.

    июнь 21. 2015 год.

«Ещё не дом, но комната уже – …»

Ещё не дом, но комната уже —

три на четыре с окнами на площадь,

на третьем, предпоследнем этаже,

где пьяная соседка в неглиже —

почти – с утра над газ. плитой хлопочет,

соорудить пытаясь на обед

хоть что-нибудь из нищенских припасов —

каких-нибудь копеечных котлет,

что любит так возлюбленный сосед…

и даже прячет пару под матрасом —

на всякий случай, чтоб не голодать

в ночное время, или спозаранку,

когда на службу надобно вставать,

а в холодильнике лишь только – Твою мать! —

и, высохшая год назад, баранка —

картина маслом… или же углём —

по крашенной стене – но впечатляет,

когда сосед с котлетами бульон —

и, кажется, как будто трезвый он —

скрепя зубами, молча уплетает.

Таков, увы, литературный быт.

Спасение лишь за закрытой дверью,

когда сосед после обеда спит

и счёт котлетам временно закрыт…

и есть возможность подсчитать потери.

Жизнь – есть всего лишь сумма мелких дел —

порой незавершённых – не хватает

то сил, то времени… и если не успел

всё завершить, как сам того хотел —

то, точно, кто-нибудь за это не похвалит…

не наградит за тяжкие труды,

не выдаст премию, не удостоит взгляда,

не поднесёт уставшему воды —

поскольку было больше ерунды

в его словах – ну так ему и надо —

за сказанное. Чей-то липкий взгляд,

как будто через стенку, проникает

в пространство, где ему никто не рад,

но он вбирает глазом всё подряд,

как будто – червь, но быстро уползает

к себе обратно и его следы

теряются на кухне и уборной

там, где ему достаточно воды

и, видимо, котлет, то есть – еды,

располагаясь, где ему удобно —

Такая жизнь, но с адресом теперь —

не лучший вариант, но и не хуже —

по крайней мере призрачная дверь —

спасает от естественных потерь

и от судьбы бездомного – к тому же.

    июнь 22. 2015 год.

«Давай попробуем состариться – теперь – …»

Давай попробуем состариться – теперь —

не после, когда вовремя – до срока,

пока число назначенных потерь

не стало явью – грубой и жестокой

и не случилось что-нибудь ещё,

о чём потом подумать даже страшно.

За что, возможно, даже, не прощён

останешься – почти, как день вчерашний —

за невозможность всё вернуть назад,

к исходной точке, где ещё способ

всё изменить, хоть, дважды говорят —

не то, что в реку – в ванну – без вопросов

не влезешь и не сможешь повторить…

Давай состаримся теперь, двадцать второго.

В кварт