Доказательство одиночества

Андрей Драгунов

Пока растёт дерево, даже если верхние ветки уже отсохли, есть возможность быть незабытым, как минимум – Ангелами.

Автор выражает благодарность за помощь в создании и издании книги своим близким: Татьяне Захаровой, Игорю Кучину, Сергею Лиходееву.

Доказательство одиночества

мысли, рассказы, пьесы

Андрей Драгунов

© Андрей Драгунов, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Моим стихам

Так, без хозяина в путь отправляешься

мой малый свиток…

    Овидий

Что ж, без хозяина ты отправляешься в путь.

Больше мне нечего дать, да и надо ли больше…

Будет водица холодной слезой по чуть-чуть

путь окроплять, отсылая всё дальше и дальше,

как бы стараясь помочь, но опять не туда.

Новые руки, которые примут – едва ли

будут с почтением перебирать. Без труда

пальцами мокрыми трогая список печали…

Но отправляйся – я буду писать тебе, в след

твой попадая, как некогда, чтобы не сгинуть,

шёл за товарищем, не получая в ответ

малую долю тоски, что корячилась в спину.

Я же старался, всегда доверяясь тебе,

как одному из немногих, кому можно верить,

если не боль и тоску о несчастной судьбе,

то одиночество в сумме с печалью доверить,

чтобы однажды, когда ты отправишься в путь,

яркая краска не смыла, рука не затёрла

то, что сославший тебя не сумел зачеркнуть,

чтобы тебя за меня не схватили за горло…

Чтобы когда-нибудь в месте, не знавшем меня,

ты очутился и чьи-нибудь добрые руки

вдруг согласились, меня за ошибки виня,

всё сохранить – просто так, даже, может, от скуки…

Чтобы тогда, среди прочих забот о судьбе,

как – не о жизни, осталась какая-то малость,

переносимая только во мне в тебе,

как драгоценность, что будто в наследство досталась

от соглядатая, что не спешит указать

правильный путь и флажками разметить дорогу

для возвращения, чтобы в итоге сказать:

«Все хорошо. Ты свободен теперь, слава Богу!..»

Но одиночество учит порядку вещей

тех, что твои, а не чьи-то… Бумажная память —

всё же надёжней воды, что почти без затей

перемывает по берегу мелкие камни.

Только теперь, когда ты совершенно один —

Время – не я – твой попутчик в означенной жизни.

Как там у классика-женщины? – «холод рябин»

освобождает не то что от жизни – от мысли. —

Так и выходит – тебе одному, без меня,

даже без друга, что был до последнего верен —

к новым пределам, где, может, круглее земля

и обозримее для понимания Время,

что будто спит здесь, где я коротаю свой срок,

где тополя и немного корявые вязы

вид украшают присутствием и между строк,

как запятые, торчат, хоть ничем не обязан

им переписчик своей непутёвой судьбы,

но и игра в поддавки – не годится для жизни,

пусть и вдали от Империи, но у воды,

перебирая в руках – не монеты, но числа,

что предсказатель сложил, как порядковый сон

между вчера и каким-то невидимым завтра,

где обитает, как в детстве, раскрашенный слон,

и молоко с неизменной овсянкой на завтрак,

чтобы я вырос здоровым… Теперь ни к чему

всё вспоминать – у тебя есть другие заботы,

вдаль отправляясь, но тень догоняет суму,

где ты до времени, как ни сказать – до работы,

что без хозяина будешь вершить ты один.

Если сподобит Господь – доживёшь до обложки

в мелкий рисунок какой-нибудь… Я до седин

к этому времени, видимо, если немножко

нам повезёт, и тогда различимей черты

станут во Времени или, хотя бы, в пейзаже,

чтобы туда, где теперь согреваешься ты,

звук доходил и какой-нибудь сторож на страже

не донимал. Чтобы дольше, чем чай на столе,

тёплые руки хранили следы пребыванья

в этом пространстве, как листья – ещё в октябре

помнят о жизни и не унимают роптанья.

Помни, тебе одному завершать этот круг

из нерасписанных букв и потерянных чисел,

как среди сосен в лесу, если встретится вдруг.

Только под ноги смотри, а не балуйся высью —

там и без нас достаёт – невозможный предел —

в распоряженьи: бумага, судьба и чернила.