Чем чёрт не шутит…

Седовласый пожилой мужчина, поднявшись со стула навстречу вошедшему, средних лет военному, радостно обнял его.

– Ну, здравствуй, Андрей Петровичь! Не прошло и года, отстранившись, с улыбкой оглядев, добавил, – Красавец! А ведь идет тебе генеральская форма. – Ладно, Николай Иваныч комплименты рассыпать. Говори, зачем понадобился. Ведь не для этого мне тридцать верст пришлось мотать, – с некоторым укором заметил военный. Значит, обойдемся без прелюдий. Меня, Андрюша, хорошо знаешь. С тобой полгода после контузии возиться пришлось. И как помнишь – пустяками не занимаюсь, недосуг, а ради праздного любопытства беспокоить не стану.

Николай Иванович подошел к столу и, выдвинув ящик, достал объемистую с виду папку. Бережно придерживая рукой, открыл титульный лист.

– Значит, так. Ну, то что приходится возглавлять реабилитационный центр, можно сказать, филиал госпиталя Бурденко, надеюсь, ты в курсе. Основной контингент – перенесшие пост травматический шок – контузии. Одним словом, приводим в порядок бардак в головах, войной намешанный. Большинство поступает из Чечни. Так вот, – пожилой доктор подсел на диван к генералу. Обратив внимание на немного отупелый взгляд последнего, серьезным тоном попросил: – Андрей, это очень важно. Ты для меня как сын родной, уважь старика, потерпи. Нацепив очки, углубился в открытую папку. «С 31 декабря на 1 января в непосредственной близости от президентского дворца, в результате прямого попадания, предположительно противотанковой ракеты, был подбит БТР с экипажем и взводом спецподразделения 61 десантного полка. И только третьего числа, в результате контратаки появилась возможность вывезти тела погибших. Трупы были доставлены в госпиталь, развернутый в районе аэропорта».

– Тяжелые бои там были, – заметил генерал.

– Нет, нет, ты послушай, что дальше, – с недовольством, продолжил доктор. – В ночь на четвертое санитар морга сержант Поливанов, проходя мимо палатки с телами убитых, услышал стон. Доложил дежурному врачу… – и, что ты думаешь, – в возбуждении выпалил Николай Иванович, – они нашли там находящегося в беспамятстве солдата. Но самое интересное, отмыв его от копоти и грязи, не обнаружили на теле никаких повреждений. Как можно было среди одеревеневших не распознать живого – первая загадка. Далее, после всех процедур он поступает ко мне с полной амнезией. Возим на колясочке, кормим с ложечки, ставим клизмочки – вот все лечение. Ждем, может, время поможет. Неделю назад, днем, сидит он в кресле у клумбы, воздухом дышит. Тут случись весенняя гроза, знаешь, как бывает, неожиданно, в течение минуты. И на глазах у всего персонала – молния в темечко! Его в реанимацию и, как ты правильно предполагаешь, Андрюша, он очнулся. Вот тебе вторая загадка. Обследовали – удивлению предела нет, реакция у него раз в пять быстрее, чем у нормального среднего человека, а давление и пульс ни при каких условиях не изменяются. Ну а что он говорит, просто диву даешься. Вижу, заинтриговало, – одобрительно констатировал доктор. – Мне не раз с удивительными случаями столкнуться приходилось. Даже раз было, после контузии, конюх из-под Рязани на двух языках заговорил. Но чтобы никак на внешние воздействия не реагировал – такого не припомню.

– Ну, а я то тут причем? – спросил генерал.

– Да вот сомнения у меня, Андрей, – несколько успокоившись, пояснил Николай Иванович, – отправил все документы в Москву, а оттуда приказ препроводить данного товарища в четвертую нейрохирургию. А для меня не секрет, там спецы по лоботомиям и трепанациям. Ты поговори с ним как-нибудь пожалостливее, – попросил доктор.

– Да давай, если нужно, – удивленно согласился военный.

– Вот и чудненько, – засуетился врач, приоткрыв дверь, распорядился, – Сидорова из шестой пригласите, будьте так добры.

Ежик, фыркнув, поднял мордочку и принюхиваясь посмотрел своими глазками-бусинками прямо в лицо стоявшему перед ним молодому парню.

Широкоплечий, в больничной пижаме, тот удивленно уставился на наглое животное, помешавшее прогулке.

– Вот, на создавал хозяин чудес различных, – серьезно произнес он. И, сделав шаг в сторону, тем же тоном