Пролог

Они приближались. Трое оскалившихся улыбкой хищников, уверенных, что я не смогу избежать встречи. Изо всех сил натягиваю на скулы маску: «мне очень-очень некогда», «я занимаюсь чрезвычайно важным делом», «идите, пожалуйста, лесом».

Шаги стали мягче. Монстры обменялись взглядами. Я затаила дыхание: еще несколько метров, еще три шага… Заподозрившие неладное фигуры встрепенулись, но я уже заложила крутой вираж и рванула на неприметную тропинку, ведущую в глубину парка.

Фу-у-ух, можно выдохнуть. Поправить сумку, висящую на ручке детской коляски, заглянуть в невозмутимо сопящую мордашку пассажира. Расслабить сведенные челюсти.

Меня постоянно спрашивали, отчего я не знакомлюсь с коллегами по бэби-буму, а предпочитаю бродить по аллеям только в компании новорожденной дочки. Но я упорствовала в своем одиночестве. Скорее всего из чистой вредности. Словоохотливые монстры подстерегали меня на главных дорожках, зачастую целыми стаями, но пока мне удавалось улизнуть. Иногда это требовало оперативности и сноровки, вот как сейчас.

Я замужем. У меня есть трехмесячная дочь, двухкомнатная квартира-хрущевка и отсутствие ипотеки. Жить бы да радоваться. Но счастливой я себя не чувствую, потому что… А черт его знает почему? Что-то тянет душу, хочется не то большой и чистой любви, не то поросенка с хреном. Впрочем, можно дорулить до магазина и прикупить буженины. Да и муж у меня хороший. Это к вопросу о любви.

Выходила я не по большой страсти, а скорее подчиняясь чувству коллективизма и неумению держать удар: жених был настойчив, а долгое сидение в осаде совсем не в моем характере. Тем не менее Леше коллеги завидуют, вот, говорят, как выгодно парень женился: жена – умница-красавица с собственной квартирой и теща за 3000 километров.

И все же, и все же… Не считать же несчастьем переезд в чужой, незнакомый город. Между прочим, подмосковный. Так что это тоже можно считать плюсом. Переезд из провинции в, как сейчас принято говорить, столичный регион. Будь он неладен!

Я открыла бутылку воды и сделала пару жадных глотков. В старой части парка было немного сумрачно и почти безлюдно. Неутомимые старики в пестрых шортах, барражировавшие у дальнего газона, не представляли опасности, равно как и специальный человек в оранжевой робе, лениво тыкающий палкой с гвоздем на конце в грязные бумажки.

Неторопливо развернувшись, я едва не наехала на синюю коляску, притулившуюся у скамейки. Темноволосая девушка подняла голову и улыбнулась.

Потом Марина с пеной у рта утверждала, что в тот момент она была рыжей и где-то даже блондинкой, но нам, летописцам, виднее.

Шелест страниц. Нагретые солнцем июньские доски и веселые искорки в чужих (не может быть, чтобы в чужих!) глазах. Я решительно объехала рытвину и плюхнулась рядом. В конце концов, уехав за 3000 километров «в замуж», любой нормальный человек начнет испытывать ностальгию. Все вокруг другое, а духовно близкие люди находятся не ближе чем за сутки езды поездом. Ведь не считать же духовно близким человеком мужа! Муж был близко. А «свои» – далеко. Все, кроме темноволосой девушки на другой стороне скамейки. Я сорвала равнодушную маску и храбро шмыгнула носом:

– Доброе утро. То есть вечер. Тьфу, добрый день, вот как!

Вообще-то я всегда считала, что знакомиться с людьми на улице неприлично. Речь не идет о работе. Как любому журналисту мне часто приходилось выходить «в поле» и приставать к невинным людям с идиотскими вопросами. И мне даже отвечали. А некоторые несчастные жертвы теряли голову до такой степени, что соглашались сфотографироваться. Но, как вы понимаете, работа – совсем другое дело.

Как ни странно, моя визави не стала крутить пальцем у виска и вообще сомневаться в моей умственной полноценности. Видимо, потому, что она оказалась психологом и такого насмотрелась, что на общем фоне я выглядела образцом адекватности. Через какое-то, не поддающееся исчислению моей памяти время дети мирно сопели, беседа текла весело и легко.

Вдруг из кустов вырулил очередной монстр. Он нагло держался за розовую коляску с рюшечками:

– Как поживает Олег? – радостно оскалился монстр. – Ты купала его в череде, к