На кострами заросшем Плутоне

Егор Мирный

Егор Мирный родился в 1983 году в г. Мелеуз (Башкортостан), окончил Уфимский Государственный Авиационый Технический Университет, инженер-кибернетик. До сих пор его стихи были известны читателям в основном по сетевым публикациям. «На кострами заросшем Плутоне» – первая книга Егора Мирного.

Егор Мирный

На кострами заросшем Плутоне

Время кузнечиков, насаженных на соломинки

Не люблю я, честно говоря, всех этих вступлений/ послесловий; не люблю потому, что, во-первых, не умею их писать, а во-вторых, в силу неизбывности ощущения, что любая попытка истолкования предмета почти неизбежно уводит в сторону от самого предмета. И всё же – передо мной рукопись близкого по духу поэта; поэта, от которого я многого жду и не поддержать которого не могу.

Итак – «На кострами заросшем Плутоне», первая поэтическая книга Егора Мирного (Беззубенко). Прежде всего (и не делая ни малейших скидок на относительную молодость автора) хочется отметить целостность сборника. Мирный много экспериментирует, в одних текстах сохраняется чёткий размер, в других ритм раскачивается, короткие строки сменяются длинными, возникает чувство, будто эти последние тексты только что сошли с корабля, им ещё надо привыкнуть к земле (а читателю привыкнуть к пресловутой раскачке). То же и с рифмами – классическая рифма уступает место ассонансам (а в отдельных случаях и диссонансам), скатывается в приблизительность: лес-хлеб, страх-рай, спиной-ночь. Егор находится в постоянном поиске (что не может не импонировать), особенно это касается метафор, и, конечно, как у любого ищущего и плодовитого автора, бывают у него и вкусовые срывы («раскосый нрав» и т.п.), как и проходные стихи (но кто лучше самого автора знает, насколько они необходимы для книги, насколько оправданы, ведь нередко совершенно заурядное стихотворение становится порталом, миновав который, мы оказываемся лицом к лицу с одним из лучших своих текстов). Интересно, что как бы ни экспериментировал автор, ощущение целостности остаётся, а это значит, что Мирный узнаваем, что ему удалось найти свой голос, свою манеру письма, чьи основные составляющие – некоторая параноидальность, высокая концентрация метафор и сюрреалистичность повествования. Вот, например, одно из лучших (на мой вкус) стихотворений сборника, приведу его целиком:

время цветов

было время цветов, питающихся цветами,

каждый новый день начинался с того, что не заканчивался вечер.

молчаливая соня от горластых горничных в тайне

выращивала жемчуг

в ушных раковинах своей младшей сестры,

которая видела только соню и которую видела только соня.

они могли целыми сутками друг на друга смотреть,

пока не становилось больно.

их древовидная, свет износившая мать

в прошлом – летала /яблочная фея в отставке/,

в настоящем – варила из жемчуга едкую мазь,

выводила у сони сердечные бородавки.

папы не было дома, и не было дома у них,

всё происходило на фоне пульсирующей акации.

соня знала наперечёт предстоящие дни,

записывала их на кассету и прокручивала у себя на пальце,

в плотоядном тумане собирала по косточкам тех,

кто лежал там с откушенными головами, с небесами проломленными, кто до них не дошёл, кто не очень-то и хотел.

было время кузнечиков, насаженных на соломинки.

Тут, помимо потрясающей образности, ещё и виртуозное выстраивание сюжета, вполне себе параноидального, настоящий триллер. А ведь подобных текстов у Мирного достаточно много (я говорю о безусловно состоявшихся стихотворениях, как бы ни отличались они друг от друга). Это и «Дельфины», и «Небеса», и «Прятки», и «Кафель», и «Радио»… остановлюсь здесь, дабы не навязывать читателю (а читатель у Егора непременно будет) собственное видение.

Большинство стихов сборника на удивление живописны:

багряные концентрические облака на свалявшемся небе.

тишина качает плетёную колыбель.

из-под пера выходят, бегут побеги.

мальчик с ожогом на голове кутается в сибирь,

падает за урал, дышит на валгаллу,

одноглоточно выпивает шипучий стикс.

ящики в его груди раньше легко выдвигались,

в некоторых из них до с