Поэтическая складчатость

Париж

Ну, что, друг мой, свистишь,

Мешает жить Париж?

    Из песни Ю. Кукина

Париж мешает миражом в пути,

А наяву увидеть не могу.

И мне в Париж визит не нанести,

Да и ему не вырваться в тайгу.

Мешают жить мне не огни реклам,

Не тёмные громады Нотр-Дам,

Не каблучки французских милых дам,

Спешащих вечно по своим делам.

Порывы ветра, барабан дождя,

Хандра и анекдоты про вождя,

И перспектива не успеть в любви —

Как говорят французы, се ля ви.

Мешает Дик, в углу своём зевнув,

Блеск молний, словно отблики ножа.

И даже ты, палатку запахнув,

Мешаешь мне смотреть на парижан.

Ночёвка

Голубые горы улюлюкают: ау!

Пересмешник эха гомонится в вышине.

Ночь, как будто нюхая, склоняется в траву.

Слушает ауканье и ложе стелет мне.

Ночь, как падь таёжная, отчаянно темна.

Утонула в саване туманная луна.

Как всегда во фляге не осталось ни хрена:

Ни вина на донышке, ни Алладина…

Ельники махровые и оленьи мхи.

Кто-то очарованный в сплетении ветвей

Дышит суеверием учёной чепухи,

Да косится чучелом – медведя чучелей!

Ох-хо-хо, таёжное житье-бытье мое!

Доживем ли до утра, друг мой костерок?

Повалюсь и я в траву слушать потаённое:

То ли гулкий говор гор, то ли звездный хор.

На озере

На Иткуле, на озере,

По утренней по рани

Свершают птицы огари

Обряды обтираний.

Отыгрывают влажные

Марьяжные балеты.

Кричат особы важные

Речёвки к перелету.

А сосны клонят головы

С укорами, с досадами,

Скрипят над полуголыми

Птицами-наядами.

Им, соснам, тоже хочется

Плескаться и жеманиться.

И не легко – час от часа —

Терпеть судьбу-избранницу,

Избравшую их соснами

Скрипучими, степенными,

Не знающими космоса,

Не знавшимися с пеною,

С водою малахитовой

И с гордой птицей огарем…

Нет ничего здесь хитрого…

А мы не так живём?

Пейзаж

На Тибеке, в акустике

Кузнецкого Алтая,

Кукушки, вскинув клювики,

Качаются, болтая.

Являются кукушками,

Года и дни считают.

Предгорьями, опушками

Живут, в тайгу летая.

А там косуля дикая

Косится из кустарника.

Пойдёт с горы, козликуя

Хвостом, словно фонариком.

Течёт водичка, булькая

По Бейке и по Тибеку.

Стоит Алтая гулкая

Тайга. Шумит. Аукает.

«Сибирский рай …»

Сибирский рай —

Таёжные хребты.

Бреду, слабея,

Утомлен тайгою.

Ау, тайга!..

Не понимаешь ты:

Я сбит с пути,

Плутаю я тобою.

Слово о золоте

Анатолию Емельянову

Я не друг поискового золота.

И не враг я его… Молотком

Это золото в крошку измолото,

Словно пшёнка с парным молоком.

Нашим братом – алхимиком – аурум

Заколдован от сглаза. С тех пор

И несём мы, геологи, ауру

Бородатых романтиков гор.

Достается же нам это золото…

Жарким потом залито лицо.

Терпким солодом, будто бы молотом,

Убивает мужчин и юнцов.

Это золото, золото, золото…

Мне в раю ни к чему. А в аду

Никаким сокрушительным молохом

Не изгладишь улыбку мою!

Песня

Во Стране Дураков коронации,

Поиск ведьм и народных вражин:

Не последние лиха для нации,

Но не это печалит нам жизнь.

Ходят слухи, легенды и говоры,

Что в стране каждый – жулик и вор.

Ранят души пиастры и доллары,

Но у нас не о том разговор.

Нам надежность бы слева, а справа бы

Избавленье от шельм и дельцов.

Было б братство порукой, да дева бы

Обращала, смущаясь, лицо.

Нам бы искренность солнышка божьего,

Нам бы ветреность – не за шкалой…

И да будет, как прежде, положено

Чай от друга принять пиалой.

К палатке

…Он стал генеральным конструктором

и – появилась палатка.

    В. Ковалев

Палаточка моя, двуместная облатка,

Облапила меня и моего собрата,

Приземиста, стоишь и ведь дрожишь немного,

А мы внутри, то бишь за пазухой у бога.

Ведём по пустякам с собратом спор научный.

Прости нас за стакан, не стилевой – насущный.

Да и в статьях иных мы так здесь органичны,

Будто наши дни тобою ограничены.

Прости нас, извини, палаточка-двуместка.

Нет нашей в том вины, что не дошли до места.

Уместны мы в ночи, и ты здесь так уместна,

Как