36,6. Сборник стихотворений

Мария Кевлина

«36.6» – первая книга стихотворений Марии Кевлиной. Её поэзия – это поэзия современности. 36 и 6 по шкале Кевлиной – это радость и боль, это рокот морской волны, это горькая правда жизни с её расстояниями, поездами и самыми невероятными переплетениями судеб.В сборнике представлены произведения, написанные в период с 2009 по 2013 г. Иллюстрации в блоке – Софья Игошина, обложка – Жанна Дозорцева и Елизавета Заболотская.

Основы основ

*Будда учил: не привязывайся, ибо не навсегда /с/

почему – объясни мне – за светом бегут в Тибет?

почему не бывает навеки? (я верю Будде)*

почему то тепло, что искрится сейчас в тебе,

завтра может исчезнуть, и больше его не будет?

почему победитель сражений, король вершин

(человеческий род) предстаёт мне больным, нелепым?

почему – расскажи! – мы чужую судьбу вершим,

если даже себя по лекалам добра не лепим?

почему, не достроив, мы рвёмся ломать, крушить,

превращать всё обратно в песок, пустоту и ветер?

почему каждый текст мой – обломок чудной души –

остаётся в итоге услышан, но безответен?

о4-о5.о4.2о12,

мск

Pacific Ocean

выкинь из жизни любовь – долго, быстро ли? -

стены кирпичные на сердце выстрои,

память сотри обо мне – быстро, долго ли? -

ставя охрану спокойствия с догами;

да существуй себе – рек вод не громче бы -

гордо, уверенно, долго, разборчиво.

чтобы не трогали – травушек ниже бы -

мы с тобой, тихий мой, вместе б не выжили.

22.1о.2о13,

мск

Hungrier than ever

*хлеба и зрелищ

как прокрутить эту битву за жизнь в начало?

есть ли надежда однажды нажать reboot?

я удаленье игры бы давно скачала,

схватки, героя в которой зовут "трибут".

весь Капитолий застыл в ожиданье зрелищ

("panem et circenses*" – главный мотив в аду),

дети вчерашние стали взрослей и злее,

счёт ведя жертвам – так, может, и я паду,

раненой другом, – но раньше падёт система:

дистрикт за дистриктом в пламя войны влеку

ради спасенья тебя. я снесу все стены,

чтобы вернуть поцелуи любимых губ.

18.1о.2о13,

мск

Пигмалион

ты играешь на струнах моих – си, до, ре,

ми, фа, соль – и по кругу на "раз" и "два".

стану лучшей из музык твоих, раздоры

исказят нашу песню любви едва.

точно зная, какие нажать из клавиш,

из мелодии выбросишь все шумы

и меня ты от прежней меня избавишь,

подарив миру новый шедевр: "мы".

о9.1о.2о13,

мск

Шестая челобитная

я прочитала в одной брошюре,

что Бог всесилен и милосерд.

и за себя потому прошу я,

и – за того, кто мой мир и свет:

всё, что захочешь, тебе отдам, а

время настанет – сама приду…

лишь бы любимый мой сын Адама

жизнь со мной шёл всю в одном ряду.

о4.о8.2о13,

мск

Ежегодный отчёт

город скрыт под лужами = под трико, да

туч на юг уплывают десятки стай.

мы с тобой не видимся по три года –

хотя б день из тысячи наверстай!

расскажи, как "love me" заменит "leave me",

промолчи про музыку и про стиль.

между нами разность стирают ливни:

ты меня – как я тебя – не простил.

но при встрече рот лишь опять осклабишь

(всё тепло, что оставлено – расхватал).

никаких не хватит сердечных кладбищ

хоронить тебя в памяти раз в квартал.

24.о5.2о13,

мск

Считалочка

мы два везучих дурака,

уплывших ото всех на льдине,

и будем счастливы, пока

любовь и преданность едины.

я так люблю тебя, как день –

сменяться ночью, злыдень – злиться,

прикосновением когтей

детей по шерстке гладить – львица;

как радуга – дожди и зной,

а змей воздушный – смех и ветер;

как саженцы – всходить весной…

как никого никто на свете!

ты моя лучшая строка,

я твоя самая из песен;

мы два везучих дурака

(конец вам, кажется, известен).

о6.о5.2о13,

мск

Marie Celeste

если телом ты рядом, то сердцем – нельзя далече:

не по силам всё море забрать к себе кораблю.

твой целительный воздух навряд ли меня излечит

от волнами пробитого "я тебя…"

левый борт – на ошмётки, команда в зубах пираний,

твоя гладь так прекрасна, как нет ничего над ней.

меня в жизни никто так, как ты, никогда не ранил,

а тобой покорённых с десяток лежит на дне.

о3.о5.2о13,

брянск

Помни о смерти

*в память о трагедии 29.о3.2о1о

искорёженный червь сос