Траектория полета бабочки (сборник)

Олег Владимирович Григорьев

Московские поэты

Название поэтического сборника Олега Григорьева «Траектория полета бабочки» появилось не потому, что это название одного из стихотворений, входящих в сборник. Такого стихотворения не существует, так же как нет у автора и подобной поэтической строки. Дело в том, что стихи в сборнике расположены не так, как это общепринято – по разделам, каждый из которых озаглавлен отдельно. С первого взгляда можно подумать, что, действительно, расположение стихотворений случайно, хаотично, как траектория полета бабочки. Однако, в расположении стихов существует определенный ритм и смысл, проявляющиеся постепенно, в результате знакомства со сборником. Автор надеется, что намеченная смысловая и звукописная линии оправданы и интересны.

Олег Владимирович Григорьев

Траектория полета бабочки

© Григорьев О.В., 2014

© ИПО «У Никитских ворот», серия, 2014

Гладиатор

Морщина лоб пересекла, устал.

Блестит клинка зазубренный металл,

Над цирком воздух душен и дрожит:

Там побратим, убитый мной, лежит.

А мне монета выпала орлом:

Не он, а я вернулся в этот дом.

Привыкнешь к смерти, думаешь: «легко…»

И вот я здесь, а он уж далеко…

Я смертью жизнь, как коршуна, кормлю,

Тот проиграл, кто ставил на мою,

Но я шагами меряю круги:

Мы побратимы были, не враги.

Подсохла рана от его меча –

Он поскользнулся, видно сгоряча,

Но, замыкая ночь, гремят ключи…

Не содрогайся сердце, замолчи!

Я не могу сдержать звериный крик

От этой мысли, вспыхнувшей на миг,

Пронзившей тьму до сумрака могил:

Я понял вдруг, что он меня щадил…

Густеют капли алого вина

На медной чаше, выпитой до дна,

И каплет дождь, и алая вода

Уходит в землю, будто в никуда.

Предвестник боя, светится восток,

Вот мой противник, молод и жесток.

Будь проклят он, я начал уставать!..

Своих друзей нам легче убивать.

Процессия

Мелькнула мимо, пустоглазая.

Сквозняк заледенил лицо,

Холодными стальными пальцами

Сжимая на груди кольцо.

Кольцо – навечно обручальное

С причалом Стиксовых полей.

Мне чудилась там мгла печальная

И больше ничего – за ней.

Ведь мы – не ангелы, не грешники,

Мы – путники с одной тропы.

Ведут нас птицы-пересмешники,

Зовут нас вестники судьбы.

За теми взглядами любимыми,

Недостижимыми всегда,

Бредем мы, слабые и сильные,

Сквозь призрачные города.

Как ни крутились – не замечены.

Лишь Бог не оттолкнет руки.

Идут к нему мужчины, женщины

С глазами, полными тоски.

Их, не глядящих друг на друга

И не прозревших никогда –

Глотает ледяная вьюга

И злая черная вода.

«Ты уходишь, это ясно…»

Ты уходишь, это ясно.

Не держу тебя. Напрасно.

Я с гвоздя пальто сниму,

На прощанье обниму.

Дверь открыта… Ветер дышит,

Ветку мокрую колышет.

Боль проклятая в груди.

«Не печалься. И не жди…»

С Пушкиным

Знакомец, но в обличьи новом,

Мой добрый брат, мой мудрый друг,

Родник живой, звенящим словом,

Со мной заговоривший вдруг,

Ты оживил не поле брани –

Оттаял в сердце древний лед!

Так, за стихиями – стихами,

Творца созданье узнает.

Как будто за пределом мира

Я, звоном ямбов окружен,

Плыву в волнах Гвадалквивира,

Сраженный пеньем юных жен.

Цари и исполинов мысли

В мерцаньи вод отражены,

Очеловечились, зависли

В окне магической страны.

Их облик ясно проступает,

Там чувства бьются и кипят

Так, что, восторженный, не знает

На чем остановиться, взгляд.

И долго будут проявляться,

Плутать слова по ткани дня,

То жест, то образ – удаляться

В толпу людей вокруг меня.

Пестро и шумно, это море

Колышется из края в край!

Напевы русского ль приволья,

Печальный ли Бахчисарай?

И будем мы бродить повсюду,

С тобою, солнечный поэт…

Я замечтаюсь и забуду,

Как пролетят те двести лет.

К Нефертити

Я знаю вас. Мне страшно скучен

Страстей возвышенный предмет,

Который вами так изучен,

Что в нем живого места нет.

Увы, мадам, я вам не пара.

Я, правда, не достоин вас.

В моем дому звенит гитара

И бьет копытами Пегас.

Увы