Гусиные лапки

одноактная пьеса

Действующие лица

Тамара Леонидовна Костикова – женщина, имеющая в/о, и ж/п, и возраст, опасно зашкаливший за 30.

Володя, или возможно – Сергей – инженерно-технический работник, на вид – лет около 30.

В однокомнатной квартире у Тамары Леонидовны – тишина. За окошком – потемки. На стене висит репродукция картины Леонардо да Винчи «Мадонна Литта» не весьма важного качества, но в массивной золотистой раме фабричного производства. По середке комнаты круглый стол убран на две персоны. На подносе – бисквитный покупной торт, в подсвечнике – не пользованные свечи.

Тамара (говорит в окно своему отражению). Может, курицу надо было изжарить? А?.. Вдруг он голодный придет?.. Нет, ну какое мне дело?.. От курицы руки будут все в жире… и губы… (морщится) гадость!.. Интересно, что в ресторанах подают молодым? Наверное, фрукты? Да пускай!.. А я заливное поставлю. Заливное – тоже неплохо. (Направляется к столу). Беседую, деликатно так ножом отделяю кусочек, протыкаю вилочкой сверху желе, потом – пластик мяса, потом все это снимаю на язык с вилки – и оно само там тает, тает, и не нужно даже жевать. Вкусно!.. Какая замечательная у вас свадьба, Тамара Леонидовна. Да, очень… (Подходит и долго глядит в окно). Очень!.. (Обращается к младенцу на картине да Винчи). У вас там за окнами вечно светло… Горы синие вдали… Синие, синие… А у нас во дворе здесь, сказать, что делается? Помойка. Хорошо тебе, что ты в другую сторону смотришь… Мама твоя – какая довольная. Родила ребеночка себе – и радуется теперь. Нянькается. Конечно, чего ей не радоваться – ведь от непорочного зачатия умудрилась. (Отвернулась от картины). Э, ладно, ладно, не будем… не будем… У мальчишки этого взгляд очень странный. Что-то он не походит совсем на младенца… И грудь у матери… У женщины так высоко ведь не может быть грудь?.. Или может?.. (Делает жест – будто подносит к груди ребенка… Отбросила руки). Стыдоба!.. Все, успокоились!.. Успокойся… Все, ну хватит, хватит… Спокойна!.. Я совершенно спокойна… Мои ноги стали тяжелые… Стали тяжелыми и теплыми… Их словно заполняет разогретый свинец… Мои руки тоже делаются тяжелыми… и теплыми… Мне хорошо… Мое лицо овевает прохладный воздух… (Трогает свои щеки, поспешно глядится в зеркало). Красная! Красная какая, как рак!.. Он не придет… Или нет, конечно, он придет – и я ему скажу, что я передумала. Слышишь? Да, я передумала. И все. И пусть он как хочет. Я штраф ему заплачу в конце концов. Я ничего и никому не обязана!.. (Рухнула в кресло… Села повыше, сделала ногу на ногу, обвела комнату взглядом, схватила с журнального столика фотографический альбом, заглянула в него). Моя семья, да… Все как у людей, абсолютно, да… Гм, смотрины… Мама?.. До чего твоя дочь докатилась?.. Мама?.. Вот эта девочка в халатике – расстегнута нижняя пуговка – это я, мама!.. (Прижала к себе и качает альбом на груди). Я, мама!..

(Звонок в дверь).

Се-йчас… Сейчас!… (Проверяет свою прическу, впопыхах пудрится).

(Повторный звонок).

Минуту!.. (Отпирает дверь).

(За дверью стоит Володя, у него сбоку висит спортивная сумка на ремне, переброшенном через плечо).

Володя. Простите. Тамара Леонидовна Костикова – это вы?.. Нет?.. Это сорок седьмая квартира?.. (Пауза). Это сорок седьмая квартира?..

Тамара. Да… это я.

Володя (интимно). Здравствуйте, я по вызову… Вы обращались к нам… Ну… фирма «Медицина-94»… Я войду?.. Можно?..

(Пауза).

Тамара. Войдите.

(Володя входит, захлопывает за собою дверь, снимает сумку, снимает свой плащ и цепляет его на крючок. Из сумки вытаскивает пучок помятых гвоздик).

Володя. Тамара Леонидовна… вот… позвольте вам преподнести этот букет… в подарок…

Тамара. Спасибо.

(Пауза).

Володя. М-да.. Мы пройдем?.. Я подумал, извините, что может быть в комнату нам лучше пройти?..

(Пауза).

Тамара (вынула с полки, уронила ему под ноги шлепанцы). Здесь пол холодный…

Володя. О, как раз!.. В самый почти раз… Ничего, ничего, нормально – залазят, можно ходить… А я тут заблудился у вас. Остановки не объявляют – и я проехал куда-то… Туда куда-то… Потом обратно пришлось добираться пешком… Да еще – пока дом отыскал… Вы не обид