Моей бабушке, Гертруде Христиановне, посвящается.

Моя бабушка вышивала подушки гладью.

Помню, что как живая, глядела с такой картинки

Девушка с кофемолкой, в белоснежной косынке…

Ещё она меня по головке часто гладила,

приговаривая: Всё, когда-нибудь, старится…

Все твои беды в одну перемелются, внученька…

Станет, такой, пергаментной кожа на рученьках…

А я, засыпая: Ба, ты у меня красавица…

1 глава

Россия. 20 столетие. Мало кто уже может похвастаться, что видел его появление на свет божий. Многострадальную колыбель раскачивали из стороны в сторону разнокалиберные удальцы. И вытряхнув, наконец, монаршего младенца на зардевшую землю, впихнули на освободившееся место своих дитятей. Самый крепкий и здоровенький, набив шишки и остервенев от братоубийства, занял место под солнцем.

Герте в тот год исполнилось пять лет. Родившись в несравненном тринадцатом, она была признана лучшей среди старшей и всей последующей ребятни в семье. Её папа и мама были потомками немецких переселенцев. Кем были её пра пра пра она не знала. Они могли быть кем угодно – купцами, ремесленниками, воинами, лекарями или учёнными. А может, быть они были оружейниками? Мастерами литья пушек, фортификаторами, саперами или инженерами. Быть может, они были медиками, которых в те времена для московского двора специально выписывали из Германии. В стране были свои знахари, однако не было образованных врачей и аптекарей. Поэтому первыми лейб-медиками великих московских князей были немцы. Были ли её предки из крестьян, которых Екатерина II пригласила на свободные земли Поволжья? Возможно. Возможно это именно они привезли с собой с родины плуг, косу, деревянную молотилку, почти не используемые в России именно они расширили количество сельскохозяйственных культур, увеличили посевы льна, конопли, стали выращивать табак, развили мучное производство на расположенных рядом водяных мельницах, маслобойную промышленность, производство шерстяной материи и сурового полотна, а так же кожевенное производство, получившее впоследствии большие масштабы. Кем бы ни были её отчичи и дедичи, приехав когда-то на русскую землю, они оставались в местах своего первоначального проживания, сохраняя язык и веру.

Детские воспоминания сильнейший наркотик, чем старше становишься, тем больше втягиваешься, тем осмысленнее и ярче восприятие произошедшего много лет тому назад.

Память – это такая лазейка в прошлое.

В которую опасно соваться.

Знаешь, я хочу того самого мороженого

И в, той самой, речушке купаться…

Память – такая тоненькая соломинка,

Через которую прошлым дышишь…

Ах, какая сирень росла у нашего домика!

Какой была раскаленной крыша…

Воспоминание первое «Мамина юбка»

– Наш дом стоял на самой окраине, около кладбища. И вчера, по пыльной дороге, красные вели белых…

На следующее утро к маме пришёл местный священник. Я увидела его из окна. Мне стало интересно, с чего бы это к нам пожаловал русский священник, да ещё в такое время. Я выбежала во двор, тихонько подкралась к маме и спряталась за её юбку. Вот, что я услышала.

– Прошу Вас, проводите меня туда.

Мама ничего не ответила. Она быстро обернулась, увидела меня и твёрдо сказала:

– Kommen nach haus.

Я нехотя поплелась к крыльцу. Но как только мама и наш ранний гость вышли со двора, бросилась им вдогонку. Шли недолго. Увиденное, меня удивило. Холм свежей земли, из которого торчали руки и ноги в исподнем. Я, позабыв про осторожность, подходила всё ближе и ближе. Было интересно, зачем это люди спрятались в землю, да ещё так плохо спрятались, когда много других замечательных мест… Так размышляя, я оказалась около мамы, а когда поняла, что руки и ноги мёртвые, и увидела на белом белье тёмные пятна, вцепилась, что есть мочи в мамину юбку и закрыла глаза. Я всегда так делала, когда мне было страшно…

Как пришли домой, не помню. Помню только, что мама отослала куда-то с Павлом, моим старшим братом, лопату. А вечером, на улице, вполголоса, рассказывала соседке, что священник похоронил тех людей и поставил на том месте крест. А ещё помню, мама сказала:

– Там был его сын, офицер.

На следующее