Басни

Сергей Владимирович Михалков

«Мысль обратиться к басне подал мне один из старейших и замечательных мастеров русской литературы А. Н. Толстой. Прочитав как-то мои новые стихи для детей, он сказал: «Те твои стихи, в которых ты идешь от фольклора, от народного юмора, тебе лучше всего удаются… Попробуй писать басни». Спустя некоторое время я написал свою первую басню.

А. Н. Толстому басня понравилась. Я написал еще несколько. Одну из них напечатала газета «Правда». Это была басня «Лиса и Бобер». Затем появились «Заяц во хмелю», «Две подруги», «Дальновидная Сорока» и другие…»

Сергей Михалков

Басни

Заяц во хмелю

В день именин, а может быть рожденья,

Был Заяц приглашен к Ежу на угощенье.

В кругу друзей, за шумною беседой,

Вино лилось рекой. Сосед поил соседа.

И Заяц наш как сел,

Так, с места не сходя, настолько окосел,

Что, отвалившись от стола с трудом,

Сказал: «П-пшли домой!» – «Да ты найдешь ли дом? —

Спросил радушный Еж. —

Поди, как ты хорош!

Уж лег бы лучше спать, пока не протрезвился!

В лесу один ты пропадешь:

Все говорят, что Лев в округе объявился!»

Что Зайца убеждать? Зайчишка захмелел.

«Да что мне Лев! – кричит. – Да мне ль его бояться?

Я как бы сам его не съел!

Подать его сюда! Пора с ним рассчитаться!

Да я семь шкур с него спущу

И голым в Африку пущу!..»

Покинув шумный дом, шатаясь меж стволов,

Как меж столов,

Идет Косой, шумит по лесу темной ночью:

«Видали мы в лесах зверей почище львов,

От них и то летели клочья!..»

Проснулся Лев, услышав пьяный крик, —

Наш Заяц в этот миг сквозь чащу продирался.

Лев – цап его за воротник!

«Так вот кто в лапы мне попался!

Так это ты шумел, болван?

Постой, да ты, я вижу, пьян —

Какой-то дряни нализался!»

Весь хмель из головы у Зайца вышел вон!

Стал от беды искать спасенья он:

«Да я… Да вы… Да мы… Позвольте объясниться!

Помилуйте меня! Я был в гостях сейчас.

Там лишнего хватил. Но все за Вас!

За Ваших львят! За Вашу Львицу!

Ну, как тут было не напиться?!»

И, когти подобрав, Лев отпустил Косого.

Спасен был хвастунишка наш!

Лев пьяных не терпел, сам в рот не брал хмельного,

Но обожал… подхалимаж.

1945

Рождение оды

К начальству вызвали бухгалтера-поэта,

Но принимал его не «зав», а «зам»:

«Вы пишете стихи, у вас выходит это,

А вот у нас выходит стенгазета,

И басни в ней писать мы поручаем вам!

Разить порок пером учитесь у Крылова —

Возьмите образы зверей.

Курьершу хорошо изобразить Коровой,

Инспектора – Бобром… А впрочем, вам видней!»

Поэт, придя домой, был от смущенья красен:

Он знал, что путь его отныне стал опасен,

Ведь многие не любят басен.

Но все же сел писать,

Начальству своему не в силах отказать.

А надобно сказать,

Был в этом пыльном тресте

Для баснописца непочатый край:

«Зав» – бюрократ (ни совести, ни чести!),

«Зам» – подхалим, завхозу – что ни дай!

Кого сравнить с Ослом? Кого с Енотом?

Кого назвать Свиньей? Как ни крути – поймут,

А там подсиживать начнут,

Чуть что – отнимут счеты

И выгонят с работы…

Поэт трудился до седьмого поту:

Стопу бумаги измарал,

Весь мир животных перебрал —

Опасна каждая порода!

Вертел поэт, крутил, к утру зашел в тупик.

Обратно повернул, и в тот же миг…

Хвалебная начальству вышла ода!

Не ожидал он сам такого хода!

От баснописца не добьешься толка,

Когда он лезет в лес, а сам боится волка!

    1945

Соловей и Ворона

Со дня рожденья четверть века

Справлял в дубраве Курский Соловей.

(Немалый срок и в жизни человека,

А соловью – тем паче юбилей!)

Среди лесных певцов подъем и оживленье:

Окрестные леса

Вручают юбиляру адреса.

Готовится банкет. Концерт на два часа.

И от Орла приходит поздравленье.

Счастливый юбиляр растроган и польщен —

Не зря в своих кустах свистал и щелкал он…

За праздничным столом в тот вечер шумно было.

На все лады звенели голоса,

И лишь Ворона каркала уныло:

«Подумать только, чудеса!

Уж мне за пятьдесят давно перевалило,

И голосом сильней, и всем понятней я