Портной из Глостера

Беатрис Поттер

Беатрис Поттер – английская детская писательница, жившая и творившая в начале прошлого века. В Англии сказочницей гордятся и даже считают ее сочинения национальным достоянием. Ее сказки известны и любимы детьми всего мира. Кого там только не увидишь! В них прачка-ежиха Ухти-Тухти стирает одежду лесным жителям, белки запасают орешки на зиму и попадают в переделки, кошечка в сапожках и курточке выходит на охоту с пневматическим ружьем, кролик Питер в голубой курточке отправляется на ближайший огород полакомиться капусткой, но сталкивается со злобным хозяином-земледельцем…

Беатрис Поттер очень любила животных, изучала их всю жизнь и писала именно о них – забавных и серьезных, трусливых и храбрых, рассудительных и отчаянных. А еще мисс Поттер сама создавала иллюстрации к своим маленьким произведениям: она «одевала» зверят в платья, сюртучки и шапочки, и они становились так похожи на людей…

Эти добрые сказки и сегодня нравятся малышам и детям постарше. Ведь в них столько героев, которым ребенок сопереживает, и приключений, которые увлекают. А для родителей книги Поттер – своеобразный «билет в детство»: туда, где мама вечерами, обязательно вслух и с выражением, читала о веселых зверятах, которые учили дочек и сыновей дружбе, верности и взаимопомощи.

Беатрис Поттер

Портной из Глостера

Дорогая моя Фрида,

Я знаю, что ты очень любишь сказки и вдобавок приболела, поэтому я написала эту историю специально для тебя – совершенно новенькую, никто ее еще не читал.

И что самое любопытное – я услышала эту историю в Глостершире, и вся она, от начала до конца, правдива. И про портного, и про сюртук, и про «не хватило шнурка»!

    Рождество, 1901

Портной из Глостера

Что ж, зеркало придется покупать

Да завести десятка два портных

    У. Шекспир, «Ричард III» (пер. А. Радловой)

Во времена мечей, завитых париков и широкополых сюртуков, расшитых цветами, когда джентльмены носили кружева и шнурованные золотой нитью камзолы из шелка и тафты, в Глостере жил да был один портной.

Он с утра и до самой ночи сидел, скрестив ноги, на столе у окна своей маленькой лавки на Вестгейт-стрит.

И весь день, пока хватало света, он шил, кроил и резал атлас, помпадур и люстрин – ткани в то время назывались весьма причудливо и стоили очень дорого.

Но пусть для своих соседей портной шил из тонкого шелка, сам он – маленький старичок в очках и изношенной одежке, с исхудалым лицом и скрюченными пальцами – был очень, очень беден.

Кроил сюртуки портной так, чтобы не оставалось лишней вышитой ткани, поэтому на стол падали только самые крошечные обрезочки. «Слишком узенькие – разве что на камзолы для мышек», – говорил портной.

Однажды, перед Рождеством, когда свирепствовал мороз, портной взялся выполнять заказ самого мэра Глостера: сюртук из вишневого шелка, вышитого фиалками и розами, и камзол из кремового атласа, отороченный кисеей и зеленой синелью.

Портной все трудился и трудился – и за работой болтал с сам с собой. Он отмерял шелк, вертел его во все стороны, делал ножницами разрезы, и вскоре стол оказался весь усыпан крошечными вишневыми лоскутками.

«Совсем узенькие, ни на что не хватит. Разве что на палантины да чепчики для мышек! Для мышек!» – воскликнул Портной из Глостера.

Когда снежинки засыпали маленькие стеклышки окна и заслонили свет, портной окончил работу и оставил на столе раскроенный шелк и атлас.

Двенадцать частей для сюртука и четыре для камзола, а еще кусочки для карманов и манжет, пуговки – все чин по чину. Для подкладки сюртука наготове лежала желтая тафта, а для петелек на камзоле – вишневый шнурок. Оставалось лишь сшить поутру – всего было в достатке, все было отмерено и готово, кроме единственного мотка вишневого шелка.

В своей лавочке портной не ночевал, поэтому поздним вечером ее покинул. Он закрыл ставни, запер дверь и спрятал в карман ключ. По ночам в лавке оставались только мышки, а уж они-то сновали туда-сюда и безо всяких ключей!

Ведь между деревянными панелями всех старых домов Глостера есть крошечные мышиные лесенки, тайные лазейки и узенькие переходы, по которым мышки могут бегат