Одиссея. Песни IX-XII

Гомер

Книга «Одиссея. Песни IX-XII» – это главная часть эпической поэмы Гомера, ее композиционный центр, повествующий о странствиях Одиссея. Легендарный Одиссей посещает остров лотофагов, становится мужем волшебницы Цирцеи, спускается в преисподнюю, чтобы пообщаться с тенями умерших близких людей, посещает острова солнечного бога Гелиоса и нимфы Калипсо. Он проходит множество испытаний, отважно сражается с людоедом-циклопом Полифемом, справляется с губительной силой пения Сирен, терпит гнев богов Посейдона и Зевса. Перевод поэмы выполнил Григорий Стариковский.

Гомер

ОДИССЕЯ

Песни IX–XII

ПЕСНЬ ДЕВЯТАЯ

Одиссей прозорливый промолвил в ответ Алкиною:

«Алкиной, повелитель, между народами славный,

слушать подобного песнопевца – воистину

прекрасное дело (он голосом сходен с богами);

не бывает, говорю, исхода радостней,

чем веселье, овладевшее каждым пирующим

(гости в комнатах слушают песнопевца,

рассевшись рядами; столы завалены мясом

и хлебом. Чашник черпает из кратера,

разносит гостям, вином наполняет кубки;

кажется сердцу: нет ничего прекрасней),

но сердце твое понуждает спросить о невзгодах

скорбных, чтобы стенанье усилить слезами.

Что рассказать вначале и чем закончить?

Множество бедствий наслали небожители.

Имя сначала открою, чтобы знали:

избегнув безжалостной смерти, останусь вашим

гостеприимцем, хоть и живу неблизко.

Я – Одиссей Лаэртид, известный людям

хитростью, молва обо мне к небесам восходит.

Я живу на Итаке приметной – выдается

гора Нерит, с листвою зыблемой, а рядом

острова лежат поблизости друг от друга:

Дулихий, Зама, Закинф, поросший лесом.

Итака низкая – на море крайний остров,

на стороне темноты, а другие подальше —

к восходу и солнцу; скалистый остров, прекрасный

воспитатель юношей. Нет зрелища сладостней

родной земли. Божественная Калипсо

держала меня в пустотелой пещере, хотела

взять в мужья, и коварная ээйская Цирцея

хотела взять в мужья, удерживала в палатах,

но сердце в груди не поддалось уговорам,

ведь нет ничего любезней родных пределов

и родителей, если даже имеешь достаток

и живешь на чужой стороне, вдали от родителей.

Если хочешь, расскажу о горьком возвращении,

которое Зевс устроил отплывшим из Трои.

Ветер из Трои привел к Исмару киконскому,

мы разграбили город, захватили женщин

и вдоволь добра, перебив мужчин, разделили

добычу, никто не остался без равной доли.

Спутникам я приказал удалиться проворно,

но не послушались неразумные спутники.

Напивались вином и резали рядом с морем

овец и коров неуклюжих, изогнуторогих.

Киконы пошли и призвали других киконов,

соседей более доблестных и многочисленных,

живущих внутри страны, умеющих биться

на конях или пешим строем, если нужно.

Утром пришли, подобные множеству листьев

и весенних цветов. Суровая доля от Зевса

досталась несчастным, чтобы мы настрадались.

Бились строем возле судов быстроходных,

метали – одни в других – бронзовоострые копья.

Пока рассветало и день нарастал священный,

мы отбивались, хоть были они многочисленней.

Солнце сместилось к вечеру, когда отпрягают

волов; поднажали киконы и разбили ахейцев.

Шестеро крепкопоножных с каждого судна

погибли, остальные избежали смерти.

Мы продолжили плаванье, с печалью в сердце,

потеряв товарищей, но радовались, что выжили.

Я задержал изогнутые суда, покуда

трижды не был помянут каждый несчастный,

погибший на равнине, сраженный киконами.

Зевс, собирающий тучи, несказанной бурей

поднял порывы Борея, спрятал под тучами

землю и море. Ночь обрушилась с неба.

Корабли посбивались с курса. Сила ветра

разрывала парус на три, на четыре части.

Паруса побросали в трюм, опасаясь смерти,

налегли на весла, направились к берегу.

На берегу два дня подряд и две ночи

лежали; усталость и горе изъели сердце.

Пышнокудрая Эос прибавила третье утро.

Поставили мачту, расправили белый парус,

расселись на судне. Работали ве