Чужие и близкие

Алексей Петрович Бородкин

Командир эскадрильи полковник Сильвер защищает от вторжения базу землян на Марсе. Хирург Александр Дворжак работает в обычной клинической больнице. Между этими двумя мужчинами существует связь – девочка Лиза, дочка полковника Сильвера. И ещё одно невероятное обстоятельство: на Марсе нет базы. Её попросту не может существовать. Есть маленькая Лиза, игрушечная красная машинка, биосиликоновое сердце и человек, погибший в аварии. Ещё мнимое безумие и большая ответственность. Как такие разные "штуки" связаны воедино – читайте в рассказе.Содержит нецензурную брань.

В воскресенье решили устроить пикник: поехать далеко в лес, развести костёр, жечь смолистые сучья и смотреть, как дымная полоса убегает вверх, к тёмным пихтовым макушкам. Смотреть и мечтать. Однако утром пала роса, похолодало, стало неуютно. Возникло смятение: ехать или нет? Мокрый еловый лес – место тоскливое. Тогда Элеонора (моя сестра) волевым решением перенесла пикник на задний двор своего дома. Я подумал, что это даже лучше: меньше суеты и мясо легче пожарить. Так получалось, что во всех компаниях и при любых обстоятельствах мясо жарил я. И птицу, и рыбу. "Карма такая, – говорил один подпитый экстрасенс. Сдёргивал со шпаги зубами шашлык и уверял, что разбирается в вопросе. – Не самая, к слову, плохая".

Часам к восьми вечера гости разошлись. Остались только Элеонора, её муж Стас, я и красивая девушка Нина. Красивая, умная и немногословная, как статуя Венеры в парижском Лувре.

В мангале догорали угли, и два куска мяса стыли на решетке. Два последних кусочка. Вместе с теплом из них уходила привлекательность. Испарялись жизненные соки. Уже не хотелось съесть их – не просыпался аппетит; и только бумажные папильотки на косточках выглядели по-прежнему нарядно. "Туалет умерших, – не к месту пробежала мысль. – Парадный саван".

– Ты почему не пьёшь? – спросила Элеонора. Смотрела проницательно. – Завязал?

– Нет, не завязал.

– А чего?

– Не хочу.

Она покачала головой, это означало глубоко-идущие выводы. Быть может диагноз и курс лечения. Налила полстакана водки, затем томатного сока и каплю табаско. В качестве бонуса прибавила васаби – эту приправу обожал Стас. Иными словами, Стива – сестра называла мужа на французский манер.

– Нина, вы любите качаться на качелях? – Стакан Элеонора поставила на столик, как бы не для кого. – У нас замечательные качели. Стива благоволи покатать девушку. Только не увлекайся.

Качели были действительно замечательными: лодка, подвешенная к балке на тонких стальных струнах. Нина устроилась на носу, Стива – на корме, он глубоко присел, потом сильно распрямил ноги. Через некоторое время челнок поплыл по небу: вперёд, чуть назад (для разбега) и снова вперёд.

– У неё красивое лицо. – К вечеру день разгулялся, солнце сползло в просвет под облаками, и я прикрыл глаза ладонью, чтобы смотреть. – Есть что-то трогательное.

– При чём здесь лицо? – Элеонора удивилась. – У неё замечательно развита грудь и широкие бёдра. Она выносит и родит здорового ребёнка, будет кормить его молоком, а не смесью. Своим молоком.

– Твой практицизм граничит с цинизмом.

– Мой практицизм граничит с жизнью.

Понятно: сестрёнка подбирает для меня альтернативный вариант – девушку здоровую, образованную и покладистую. Чтобы во второй раз братика непременно настигло счастье. "Любовь нечаянно нагрянет, – вертелась на языке фраза. – Вот только за нечаянно, бьют отчаянно".

– Твоя тебя бросила? – напрямик спросила Элеонора.

– Официального объявления не было. Пока это называется поездка в Карелию на отдых. Или в командировку… я не уверен точно.

– Когда вернётся не сказала? – Я кивнул. – Сына взяла с собой? – Ещё один кивок. – И целый чемодан вещей? – Кивок. – Понятно. Как воспринял Мишка?

– Не думаю, что он понял. Шесть лет мальчишке, что с него взять?

– Телефон, надо полагать, отключила, сучка?

Иногда она невыносима в своей прямолинейности, я хотел сказать колкость или даже грубость, но сестра не дала этого сделать, она сунула мне стакан и приказала:

– Пей, робкий человек!

– У меня завтра смена, – вяло возразил я. – Мне рабо