Замок Барадж
Рафаэль Марсович Миргазизов
Сегодня драконам не осталось места среди людей. Аждаhа – могущественный алып – полностью завоевал Землю, подавив всех, кто пытался оказать ему сопротивление. Последние драконы из рода Барадж укрылись в родовом замке, где Аждаhе их было не достать.Это параллельный мир, куда можно попасть лишь через специальный портал – скрытый излом в пространстве. Двести лет главный герой повести ищет свою пару – женщину из породы драконов, чтобы продолжить славный род Барадж. Сможет ли он обрести любовь и успокоение?
Часть I
1
Нет ничего лучше, чем в сырую, промозглую погоду сидеть у камина и смотреть на огонь. Я не люблю дневной свет, яркий солнечный свет меня раздражает. А прохладный, мелкий дождь успокаивает. Монотонно–нудная дробь дождевых капель выстукивает грустную тягучую мелодию, созвучную настрою моей уставшей души.
Я подхожу к окну и отдергиваю тяжелые темно–коричневые шторы, впуская в комнату серый тусклый день. Очертания предметов и мебели в этой большой мрачной комнате проявляются немного отчетливей. Справа от камина выступает из полумрака силуэт массивного стола из красного дерева, своими витыми толстыми ножками утопающего в неровной поверхности холодного каменного пола.
Грязно–зеленое сукно едва проглядывает через вековой слой пыли. За этим столом давно никто не сидел, и мне лень кликнуть служанку, чтобы она прибралась. Я не люблю, чтобы сюда кто–нибудь заходил. Шершавые бугристо–чешуйчатые стены украшены змиевидными чугунными кронштейнами с отверстиями для факелов, которые редко когда зажигают.
Покрытое дождевыми полосками стекло приятно холодит лоб. За окном над свинцово неподвижными волнами уснувшего под мелкой сеткой дождя моря низко нависли тяжелые свинцовые тучи. Грусть в моем сердце, похоже, поселилась навеки. Когда я говорю «навеки», я имею в виду, что в прямом смысле навеки, то есть на века.
Вчера в гордом одиночестве я встретил свою 250–летнюю осень. Я уже давно свои дни рождения, включая круглые даты и юбилеи, отмечаю один. «Отмечаю» – сказано громко, ничего я не отмечаю, просто делаю заметку: вот еще один год прошел, еще один бестолковый, бессмысленный год, и впереди, так же, как и позади, ничего нет – только грусть и неизбывная тоска.
Из 250–ти прожитых мною лет лишь первые 50 жила в сердце надежда. Потом она постепенно стала угасать и вытесняться грустью, а грусть – тоской, которая временами становится невыносимой.
200 лет непрерывной и неизбывной тоски! Ведома ли еще кому такая мука?..
Что меня держит в этой жизни? Похоже, уже ничего. Может ли что–нибудь по–настоящему взволновать мое сердце? Пожалуй, вряд ли. Разве только мне нравится бездумно смотреть на острые языки огня в камине, бесцельно парить над синей гладью безбрежного моря и охотиться в горах на диких кобылиц. И вот так, как сейчас, прислонившись лбом к холодному стеклу, тупо слушать заунывный дуэт ветра с дождем.
Дождь лил, не переставая, уже целую неделю. И мне стало немного стыдно, что другие обитатели полуразрушенного замка, жившие в заточении на этом острове, так давно не видели ясных солнечных дней. Как будто я был в том повинен. Впрочем, к чему лукавить – конечно, я, кто же еще! Я давно уже заметил, но не хотел самому себе признаваться, что погода на острове приноравливается к моему настроению. Если мне грустно, то идет дождь, когда тоска отступает – выглядывает солнце. Но поскольку с каждым годом хандра все неохотнее покидает мое сердце, солнечных дней становится все меньше. И мне стоит большИх усилий, причем, чем дальше, тем бОльших, чтобы подавить свою меланхолию и подарить людям хоть немного солнца.
Правда, в замке живут не только люди, но еще и ереги – мои верные и преданные слуги, чье жизненное предназначение как раз в этом преданном служении и заключается. Поскольку ереги – духи, а не люди, хотя могут принимать и человеческое обличье, я думаю, им все равно: светит на небе солнце или тучи нагоняют на остров дождь.
Хорошо, что я вспомнил об ерегах. Главный ерег, чье имя Буре, докладывал мне, что они похитили очередную деву и, как обычно, заключили пленницу в башню. Вообще–то, похи