Перед грозой
Александр Сергеевич Харламов
Эта повесть о войне и жизни обычной русской семьи в немецкой оккупации. В центре повествования семья Подерягиных, бывших раскулаченных крестьян, которые хлебнули немало горя от советской власти, но на что они пойдут ради того,чтобы их Родина оставалась свободной? На чьей стороне они будут воевать и пойдут ли на сделку со своей совестью?Содержит нецензурную брань.Содержит нецензурную брань.
В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com/ по лицензии CC0.Указания авторства не требуется.
« Перед грозой…»
1
Май 1942
За окном медленно и неспешно, уверенная в своем превосходстве растекалась, иссини черная грозовая туча. Несколько раз раскатисто и надрывно громыхнул гром. Мелькнула молния на затянутом пушистым облачным покрывалом небе. Ветер колыхнул могучие стволы полувековых тополей сначала робко и нерешительно, а потом с каждым разом все сильнее и сильнее, сгибая их до самой земли, ломая хрупкие тонкие ветви, подметая неровными зелеными листочками пыльную брусчатку перед зданием горсовета.
Потом ветер заглянул в окошко, смел несколько разбросанных писем с письменного стола, швырнул их в общую кучу, сваленную у двери, но всего этого глава горисполкома товарищ Савинков не заметил. Он сосредоточенно работал, вытаскивая из сейфа одну за другой толстые папки с важной документацией. Некоторые из них он сразу бросал в огромную кучу бумаги, сложенную у двери, другие внимательно читал, но потом все же отправлял их следом за первыми.
За плотно прикрытой, обитой дерматином дверью слышался возмущенный голос секретарши Валечки и ее неловкие попытки ответить на с утра постоянно трезвонивший телефон.
– Алексей Сергеевич занят!– прокричала она из-за двери, привлекая внимание Савинкова.– Подождите! Да, подождите же вы!
Глава горисполкома поднял голову от бумаг, наблюдая за вошедшим в его кабинет крепко сложенным крепким мужчиной в форме НКВД. Туго затянутая портупеей грудь была украшена орденами. Хмурое узкое лицо с чуть татарским разрезом глаз пересекал сабельный шрам, обезобразивший офицера. Не поздоровавшись, он прошелся по кабинету, громко цокая каблуками хромовых сапог. Подошел к раскрытому окну и стал смотреть на опустевший город, замерший в ожидании первой майской грозы.
За неплотно прикрытой дверью в приемную зазвонил телефон. Валечка сняла трубку и в тысячный раз за это утро начала рассказывать одно и тоже своему невидимому собеседнику.
– А я вам говорю, что это все слухи! Нет! Горисполком не собирается в эвакуацию! Да нет немцев под Алексеевкой! Нет! Кто вам такое наплел, товарищ?! Нет! Все на местах! Товарищ Савинков не может подойти к телефону…Потому что занят! Он не коров пасет, в конце концов!
С раздражением, накопившимся за целый день, Валечка положила телефонную трубку рядом с аппаратом, схватилась за голову, приглушенно стоная.
– Людям врешь…– заметил чекист, прикусив нижнюю губу, так и не взглянув в сторону Савинкова.
– Тарас Павлович, товарищ майор, так если правду сказать, паника начнется!– виновато пожал плечами глава горисполкома, бросая очередную папку в угол.
– Где немцы знаешь?– майор НКВД отвернулся от окна, медленно и с наслаждением закурив. Ароматный густой дым сизым облаком повис в комнате, огибая дорогую хрустальную люстру, висевшую под потолком.
– Час назад звонил Петренко из Алексеевки,– торопливо пояснил Савинков,– сказал, что немцы уже зашли в город!
– Документацию не уничтожили, сами не уехали. Плохо,– покачал головой майор Говоров, глубоко затягиваясь. В его удивительном спокойствии было что-то от обреченности, толкающей людей на самые отчаянные поступки. Он вяло чиркнул спичкой и бросил ее в кучу бумаг, наваленных в углу. Пламя вспыхнуло и потухло. Он выразительно посмотрел на Савинкова, и тот моментально все понял.
– Сейчас…сейчас…Один момент…– он начал отчаянно шарить по своим карманам серого летнего пиджака в поисках спичек, но найти их никак не мог, от этого волновался еще больше и терялся все сильнее.– Минутку…Валечка! Валечка!– громко позвал он секретаршу.
Молодая розовощекая девушка с красными от слез глазами загляну