Август Бебель
Василий Васильевич Водовозов
«„Старый орел, пророк истины“, как его назвал Максим Горький в телеграмме к правлению социал-демократической партии, сошел в могилу; с ним сошла с исторической сцены целая эпоха германской истории, а также истории всемирного рабочего движения. Последние годы своей жизни А. Бебель был старейшим членом рейхстага, к которому с одним коротким перерывом в несколько месяцев он принадлежал) с самого возникновения Германской Империи, и даже раньше, так как он заседал ужо в учредительном рейхстаге 1867 года, и в рейхстаге Северогерманского союза 1867–1870. Вместе с тем в последние годы своей жизни он был старейшим членом германской социал-демократической партии, старейшей из социал-демократических партий мира, при рождении которой он присутствовал, и в создании которой он принимал самое деятельное участие…»
Василий Водовозов
Август Бебель
Род. 22 февраля 1840, умер 13 авг. 1913 г.
«Старый орел, пророк истины», как его назвал Максим Горький в телеграмме к правлению социал-демократической партии, сошел в могилу; с ним сошла с исторической сцены целая эпоха германской истории, а также истории всемирного рабочего движения. Последние годы своей жизни А. Бебель был старейшим членом рейхстага, к которому с одним коротким перерывом в несколько месяцев он принадлежал) с самого возникновения Германской Империи, и даже раньше, так как он заседал ужо в учредительном рейхстаге 1867 года, и в рейхстаге Северогерманского союза 1867–1870. Вместе с тем в последние годы своей жизни он был старейшим членом германской социал-демократической партии, старейшей из социал-демократических партий мира, при рождении которой он присутствовал, и в создании которой он принимал самое деятельное участие.
Он был не только старейшим членом, но в первом одною из самых ярких фигур, если не самою яркою, а, во-второй, несомненно, наиболее влиятельным лидером, наиболее любимыми и уважаемым товарищем. В рейхстаге к его речам прислушивались даже тогда, когда он был единственным представителем в нем только что зародившейся и не имевшей еще влияния в стране партии, и прислушивались к ним, несмотря на то, что он был носителем миросозерцания совершенно чуждого, резко враждебного всему рейхстагу, и в самый разгар опьянения блеском оружия во имя интересов человечества и культуры мог протестовать против насильственного отвержения Эльзас-Лотарингии от Франции.
Прислушивались прежде всего, конечно, потому, что Бебель был превосходным оратором; и друзья, и враги охотно признавали его первым оратором Германии. Его бурное, страстное красноречие, не гоняющееся за внешней плавностью речи, не знающее хорошо закругленных и отточенных фраз, тем не менее захватывало и очаровывало слушателя.
В печати его речи не производят такого сильного впечатления, и это несмотря на то, что Бебель всегда прекрасно владел своим предметом) и речи его всегда полны оригинальными мыслями, богаты точными фактами и цифрами. Объясняется это вероятно, тем, что шероховатости его слога, скрадывающиеся в речи, дают себя чувствовать в стенографическом отчете, в котором к тому же, – и это может быть еще важнее, – не хватает живого впечатления от обаятельной личности оратора. Его бледное, всегда как будто утомленное, некрасивое, но очень умное и интеллигентное, чрезвычайно подвижное и выразительное лицо, на котором особенно замечательны были его вдумчивые и добрые глаза, лицо, обрамленное густой волной, когда то темно каштановых, а под конец жизни пепельно-седых волос, дополняло впечатление. Бебель мог говорить 4, 5 и более часов, нисколько не утомляя слушателя, все время держа его под обаянием своего красноречия и своей личности, и невидимому нисколько не утомляясь сам. Когда он говорил, то ясно чувствовалось, что то, что он говорит, есть не только его мнение, – это его убеждение, которое он продумал, прочувствовал и может быть прострадал; если надо, он пойдет за него сегодня, завтра и до самого гроба на костер, на кроет; что ни жажда личных успехов, ни стремление к власти, или славе, ни в малейшей мере не влияют на содержание речи Беб