Переутомился

Алексей Николаевич Будищев

«С своей тележки судебный следователь Стрекалов уже видит сквозь сумрак осенней ночи огни уездного городишка, где он живет. Через четверть часа он будет дома. Он облегченно вздыхает всей грудью и прячет в карман револьвер, который он почти всю дорогу держал наготове под полой своего пальто. Лицо и каждое движение своего ямщика Стрекалов находил в высшей степени подозрительными. Но близость города успокаивает его; он косится на затылок ямщика с злобно торжествующей улыбкой и думает: „Что, братец, опоздал? Теперь рад бы меня ухлопать, да уж некогда!“…»

Алексей Будищев

Переутомился

С своей тележки судебный следователь Стрекалов уже видит сквозь сумрак осенней ночи огни уездного городишка, где он живет. Через четверть часа он будет дома. Он облегченно вздыхает всей грудью и прячет в карман револьвер, который он почти всю дорогу держал наготове под полой своего пальто. Лицо и каждое движение своего ямщика Стрекалов находил в высшей степени подозрительными. Но близость города успокаивает его; он косится на затылок ямщика с злобно торжествующей улыбкой и думает: «Что, братец, опоздал? Теперь рад бы меня ухлопать, да уж некогда!»

– Опоздал, братец? – не удерживается он, чтобы не высказать своего торжества вслух. – Теперь уж поздно; шалишь!

– Да, барин, опоздал, – соглашается ямщик.

– Проговорился! – едва не вскрикивает Стрекалов. – Так-то вот вас и ловят, мерзавцев!

– Оно, конечно, – продолжает, между тем, ямщик, – если бы наша лошадь овес видела, а то мы больше на кнут надеемся…

«Так, так, так – думает Стрекалов, – самая обыкновенная уловка всех негодяев: проговорился – и в кусты!»

По его поношенному, изжелта бледному лицу снова ползет мучительная усмешка; он вспоминает; в «Судебной Газете» он читал: в N-ской губернии ямщик задушил своего седока вожжами.

– Вы не так на кнут надеетесь, – снова обращается он к ямщику не без злорадства, – как на вожжи!

Последние слова Стрекалов многозначительно подчеркивает.

– Это верно, – снова соглашается ямщик. – Потому оно без вожжей, голыми-то руками чего сделаешь!

«Опять проговорился, – едва не вскрикивает Стрекалов, – Ведь олухи-то какие! Царь небесный! На, вон, его бери хоть сейчас; а ведь какие штучки задумывают: судебного следователя убить!»

Он плотнее запахивается в пальто и говорит:

– Да ведь зато с вожжами-то и влетает частенько ваш брат! Ух, как влетает!

– Бывает, – соглашается ямщик, – кто ежели без разума…

И прежде чем следователь успевает подумать: «влетел! Проговорился!» – он добавляет:

– В яму иль в канаву влетит другой.

«Смекнул! Травленый, стало быть! – думает Стрекалов. – Бубновый бы туз тебе на спину, да и послать, куда следует, подальше от людей. Заблаговременно!»

У подъезда своей квартиры Стрекалов дает ямщику на водку вместо обыкновенного гривенника четвертак и говорит: