Гэсэр

Народное творчество (Фольклор)

Гэсэр – герой бурятского эпоса, небожитель, спустившийся на землю и превратившийся в человека, чтобы совершить подвиг добра. Он должен победить чудовище, угрожающее роду человеческому.

Гэсэр

Запев

Тридцать стрел из колчанов

Извлечем и покажем.

Тридцать славилось ханов —

Об отважном расскажем.

Двадцать было ларцов,

Где хранили мы стрелы.

Двадцать было борцов,

А один – самый смелый!

Мы позвать не забыли

Старцев, живших до нас.

Стародавние были

Мы расскажем сейчас.

Как созвездия юга.

Пусть не гаснет рассказ,—

Только слезы у друга

Пусть прольются из глаз.

Будем петь до мгновенья,

Что рассвет нам принес,

Будем петь до забвенья,

До восторга и слез.

Будем петь, чтоб соседи

У окошка столпились,

Чтоб на нашей беседе

Люди в песню влюбились!

У священного дерева

Девять длинных ветвей.

Вот сказанье Гэсэрово —

Тоже девять ветвей.

Ствол у дерева серый,

Свечи в желтой листве,

А в стихах о Гэсэре —

Битва в каждой главе.

А-э-э! А-э-э!

Нам за ястребом в тучах

Почему б не погнаться?

Родословной могучих

Почему 6 не заняться?

А-э-у! А-э-у!

    Перевод Семёна Липкина.

Ветвь первая

История людских судеб

Часть 1

Когда это было

Это было, когда начало

Изначальное рассветало;

Загоралось первое зарево,

Созидалось первое марево;

Не всходила еще трава,

Не звучали еще слова

В первый раз поведанной былью,

И была еще легкой пылью

Наша твердая мать-земля,

А могущественная змея

Безобидным была червяком,

Грязной глины жалким комком,

А Сумбэр-гора – бугорком;

Великанша-рыба тогда

Незаметным была мальком;

Океан, что бушует кругом,

Что волшебным богат молоком,

Был ничтожной лужей тогда;

Бурных рек не шумела вода.

Это было, когда сандал

Благовоньем не обладал,

А пятнистая самка марала

Чистой нетелью пребывала;

Пребывало в недвижной мгле

Все, что ныне растет на земле;

Исполинская лебедь была,

Словно слабый галчонок, мала;

Были грозные скакуны

Только что на свет рождены;

Не имелось в те времена

Ни обычных, ни ханских дорог;

Не гремела еще война;

Ни восточный, ни западный бог

Не знавали еще вражды;

Боевые свои ряды

Небожители не созывали,

А воители не воевали.

Это было до наших лет,

Сказ не сделался делом живым,

И от серого черный цвет

Был в ту пору неотличим;

Не была еще борода

Эсэге-Малана седа,

И была еще в те года

Мать Эхэ-Юрен молода;

Мощью смелою Хан-Хурмас

Небеса еще не потряс.

Это было еще до тех пор,

Как предание стало сказкою,

Как вступили в суровый спор

Краска белая с черной краскою.

Мир не знал, что на свете есть

Вековечные ссора и месть,

Не был злобным еще великан,

Небожитель Атай-Улан.

Не кружились в круженье живом

Небеса с Белым Швом, с Белым Швом.

Не кипели еще день за днем

Небеса с Белым Дном, с Белым Дном;

На страницах времен, где блестело

Все, что ныне открылось для глаз,

Исполнялось заветное дело,

Совершался поведанный сказ…

Богатыри Западных небес

Был на Западе Хан-Хурмас,

В богатырской красе боевой,

Над властителями главой:

Над пятьюдесятью пятью

Небожителями главой.

Как родился он в горнем краю,

С ним играл, веселясь и шутя,

Поднимал к подбородку дитя,

Убаюкивал и качал

И воспитывал-поучал,

Чтоб могучим рос мальчуган,

Тот отец Эсэге-Малан,

Что владыкой был девяти

Запредельных небесных стран.

Сотворил он светлую твердь,

Сотворил он и жизнь и смерть

Запредельных семи держав.

О Хурмасе начнем, сказав:

С первых дней обмывала его,

Дорогим называла его,

У груди согревала его,

Пеленала, растила его,

Чтоб возвысилась сила его,

Матушка Эхэ-Юрен,

Что была началом тепла,

Что опорой вечной была

Тысячи белых небес.

Над пятьюдесятью пятью

Небесами глава-владычица,

Утвердившая волю свою,

Чтобы мудрость могла возвеличиться,

Небожи