Неужели упадут воскресные школы?
Василий Иванович Водовозов
«В настоящее время толки о воскресных школах как-то притихли в нашем обществе. Этот вопрос, по нашей привычке живо решать дела или успокаиваться на решении, в котором мы сами не принимали никакого участия, сдан уже в архив. Мода со своими воздушными крыльями пощебетала над этим делом и вспорхнула вслед за другими новинками. Эта птичья легкость, с какою мы подходим к каждому вопросу и с какою потом укрываемся от него в свое теплое гнездышко, конечно, не доказывает нашей самостоятельности и сулит в будущем мало отрадного…»
Василий Водовозов
Неужели упадут воскресные школы?
В настоящее время толки о воскресных школах как-то притихли в нашем обществе. Этот вопрос, по нашей привычке живо решать дела или успокаиваться на решении, в котором мы сами не принимали никакого участия, сдан уже в архив. Мода со своими воздушными крыльями пощебетала над этим делом и вспорхнула вслед за другими новинками. Эта птичья легкость, с какою мы подходим к каждому вопросу и с какою потом укрываемся от него в свое теплое гнездышко, конечно, не доказывает нашей самостоятельности и сулит в будущем мало отрадного. Правда, воскресные школы еще существуют… Но мы опасаемся, чтоб по прошествии года, во втором тысячелетии России, не поднят был вопрос: существуют ли у нас воскресные школы? Так тихо, незаметно и бедно их существование. Еще есть люди, которые для них трудятся довольно неутомимо; но что значат эти труды в массе дела, какого требуют бедняки, посещающие школы!
Целую, долгую неделю сидит бедняк в душной мастерской под вечным страхом взыскания, испытывая на себе науку: «за битого дают двух небитых»; поспешно съел свой нищенский кусок – и опять за работой до поздней ночи. Что делать? Хозяин и сам не рад, да работа срочная… И в этой жизни ни одной искры мысли, никакой надежды на выход. Если б и нашлось получше место, так контракт связывает по рукам и по ногам. Кто заключал этот контракт, тот, конечно, не думал об участи ребенка: сбыл с рук – и слава богу! А мастерская не педагогическое заведение: хозяину нужна машина, поставляющая к сроку работу; нужно выжать всю выгоду, какую в данное время можно извлечь из этого человеческого продукта. И не то, чтоб всегда понукали: дай бедняку несколько копеек – и за невиданный грош он готов целую ночь напролет проработать. В шестнадцать лет сгорбленная шея, тупой взгляд, запуганное лицо, или, что еще хуже, отчаянная готовность пуститься в разгул: уж тонуть, так в море, а не в поганой луже – и вышла мастерица! В одном магазине спрашивали девочку: «Что, у вас добрый хозяин?» – «Ничего, добрый». – «А бьет?» – «Бьет… ведь нельзя же: балуют». – «Как же он бьет?» – «Как случится: иногда кулаком, иногда и просто за волосы». – «А вы много работаете?» – «Как случится: иной раз до десяти часов, иной раз и до часу ночи». – «Ведь это запрещено: так долго сидеть вредно». – «Ничего, сидим… хозяин добрый, жалеет; да заказов много, особенно к празднику». – «Пускают ли вас в школу?» – «Пускают, да некогда: работы много».
И вот такой ученик или ученица приходит в школу иногда с большим страхом: между некоторыми, даже здесь, в столице, ходит молва, что и в воскресной школе бьют здорово. Бог весть, откуда появляются подобные толки, но нет сомнения, что они существуют. Однако всякий страх рассеется мигом, как ученик увидит шумную толпу народа, которая в гимнастической зале лазит вместе с учителями по шестам и веревочным лесенкам или с веселым смехом бегает по коридорам до начала уроков. Скорее с другим чувством бедняк придет в школу. После трудной, горькой работы иногда, несмотря на ропот хозяина, он отдаст немногие часы воскресного отдыха на грамоту. В посещении воскресной школы он неясно видит для себя какой-то выход к лучшему: хоть на миг ободрят его и приласкают, хоть он заглянет в те самые комнаты, где учатся барские дети! Ему говорят «вы», в таинственных буквах ему показывают неведомую мудрость, с которою он произойдет всякую науку – бог даст, выйдет в люди. В этом не на шутку уверяют его грамотеи, ходящие не так, как он – в зипуне, а в щегольском, иной раз,