Они никогда не спят
Ксения Сальникова
Помните, как, дожидаясь наступления ночи, мы выключали свет, включали фонарик и рассказывали друг другу страшилки, которые всегда начинались со слов: "В одном черном-черном городе…" Это маленькая история для маленького ребенка, что сидит внутри каждого усталого взрослого. История о мальчике и крохотных хрустальных шариках, о жутких существах, что живут по ту сторону реальности, о страшном месте, где царит вечная ночь. Но все же она скорее о любви и отваге.Забирайтесь под одеяло и включайте фонарик, потому что в одном черном-черном городе…
В оформлении обложки использована фотография с https://www.pexels.com/photo/backlit-dark-dawn-environment-289367/
Они никогда не спят
Дети – проводники, двери между миром нашим и миром, о котором мы практически ничего не знаем. Вы никогда не задумывались, почему одни вырастают великими хирургами, спасая тысячи жизней, а другие – маньяками, убивающими свою жертву столь изощренно, что слабонервные падают в обморок? Каждый из нас, когда-то давно, начал свою осознанную жизнедеятельность с войны – беспощадной, беспринципной, каждая из сторон которой имеет лишь нацеленное на успех, превосходствующее перед всем, желание победить. Каждая победа – это плюс один подпитывающий их сторону человек. Живой, ходячий сгусток энергии, потенциальной, а иногда и действующей, силы. Многие не помнят, что это было с ними, потому как итогом всякой войны является победа одной из сторон, после чего человеческое сознание каменеет. Дверь закрывается, наглухо замуровывается кирпичом, если хотите, и перестает воспринимать тот мир, в котором происходили баталии, схватки за его душу, потому что его тело и разум безоговорочно становятся достоянием одной из сторон. В тот момент, когда гаснет последняя вспышка салюта победившей стороны, а душа человека занимает свою сторону, в нашем мире ребенок произносит свое первое слово. Первое слово – это своего рода подпись. Произнося его, мы даем свое согласие, подписываем бессрочный договор, который навсегда закрепляет нас на одной из сторон. Неважно, каким – длинным или коротким – оно будет, потому как произносит его не тело, но душа, принося присягу одной из сторон. Но те, кто не сказал свое первое слово до трех лет, кто помнят эти сражения, те, кто не принял ничью сторону, кто остался в нейтралитете, тот стал воином – стражником. Человеком, способным слышать голоса по ту сторону, видеть силуэты бесстрашных воинов, чувствовать запахи победы и поражения. Способные, и тем самым обязанные защищать мир наш от мира потустороннего, потому как материя тоньше, чем кажется, и двери, пусть даже кажущиеся наглухо закрытыми, открываются, потому как, кроме ключа, есть еще и лом, против которого, как известно прием один. Такие люди, как я. Рад представиться, я – Данил, и это – моя история.
***
– Подожди немного, мне еще пять минут, и я собрана, – послышался мамин крик из соседней комнаты.
– Я уже четыре раза это слышал, – отозвался отец, закрывая дверцу холодильника и положив в рот относительно немаленький кусок «докторской». – Пять на четыре, сколько будет? – спросил он почти шепотом, заговорщически подмигивая мне.
– Двадцать, – ответил я, на секунду замешкавшись, вспоминая таблицу.
– Молодец. Теперь ты, когда вырастешь и женишься, сможешь четко определять, на сколько именно вы опаздываете. Тренируй знание таблицы умножения, это, пожалуй, одна из немногих вещей, которая действительно нужна в реальной жизни, – он засмеялся, и от его улыбки мне стало тепло. Мы продолжали дружно хихикать, когда на кухню вошла мама, на ходу застегивая сережку.
– О чем сплетничаем, мальчики? – улыбаясь, спросила она, глядя то на папу, то на меня.
– Повторяем таблицу умножения, – сказал отец, и, глядя на меня, снова хихикнул. Смешок вырвался из меня и покатился по полу кухни. Слегка позванивая серебряными колокольчиками, он прокатился мимо папиных ног и, ударившись о стенку, замер в углу под кухонным гарнитуром. Я сидел на стуле в углу кухни, уставившись на него. Краем уха я слышал, как мама, шутя, выговаривает папе за то, что тот, якобы, учит меня всяким гадостям