Из Плоти – в Дух

Принёс с Небес

мне Ветер Стих

и враз затих,

как изнурённый Ангел

длинною дорогой,

которая

меня соединяет с Богом.

Я о?жил,

воссоздав себя

в который раз,

из пепла – в плоть,

из плоти – в Дух.

И слух прошёл по Небесам,

что кто-то Там

пытается не умереть

и вечно жить.

Всё так и есть, —

я на земле

создать

пытаюсь

Небо.

Вечная пауза

Давайте представим,

что жизнь —

это Музыка.

Вы —

музыкант,

но в молчании паузы.

Ждёте Вступленье своё

из-за такта

в чью-то Гармонию

в чей-то Аккорд.

Новый рекорд —

непрерывность молчания.

Ржавые струны —

забыли звучание.

Клавиши в пыльном налёте

не помнят

прикосновения

чутких пальцев.

Пальцам

давно не вернуть

Виртуозность.

В том-то и сложность,

что надо считать

в такт

пустоту —

вечную паузу.

И долготу ожиданий

никак не узнать…

…Давайте представим,

что Жизнь —

это Музыка,

а Музыку —

надо Играть.

Оборванная нить

Оборванную нить связать

и дальше вышивать

прозрачный мир

цветами собственной души.

И не понять,

и не сказать

в объятьях призрачной тиши, —

кого любил,

и как любил.

Нить порвана,

и не связать.

Кому не доводилось ждать

Кому не доводилось ждать,

тому не доведётся встретиться.

А коль уж надо умирать,

то следует родиться

и воплотиться

в чью-то плоть,

чтоб вновь

чужую прихоть

подчинить себе

на этой выцветшей земле.

Кому не доводилось ждать,

тому не время умирать.

Он не оценит радость встречи

и не поймёт чужой тоски.

А я

до гробово?й доски

несу её,

подставив плечи.

Наверно, я умею ждать,

но не умею

умирать.

Годов прожженье

Годов прожженье выльется

к смердящим свечкам;

К пожару —

к горизонту выжженной степи.

Разбитый колокол,

сквозь трещину

звони!

Звони!

Сгорает жизнь —

ни крика, ни словечка.

Трезвонь-трезвонь

в цветочный колокольчик,

ветер.

Задуй свечу

средь пальцев —

радостью к цветам.

Приблизь росы прохладу

к выжженным губам.

И разомкни сомкну?тость век.

С глаз выдуй пепел.

Коль возвратится жизнь

в золу,

в года – прожженье,

То обречёт себя

на грешности упрёк.

А Тот её живую…

вдоль и поперёк…

Проклятый круг.

Пылают жизни

в пораженье.

Жребий

Кто бросил жребий и себя

в поток безумного Огня.

Тот будет пламенем объят…

По всей земле Костры горят.

Горит свеча, а в ней – душа.

Сгорает Время не спеша.

Пусть горы пепла за спиной,

Но ты среди Огня —

живой.

Покоя Жребий не даёт —

в Огонь бушующий зовёт.

Лишай

О, где ты, Чистый Воздух!

Довольно трепалогий!

Мне ме?рзка закулисная Возня!

Сценарий Чернословия —

Лишай – мирок убогий.

В законе: Власть Бактерий,

И вертикаль до неба.

И тарахтит Машина,

Машина царских гениев.

Работает на нано топливе, дерьме.

Мы корчимся от яда жизни,

Приговоренные к греху,

И тихо молимся ночами

и кто Кому, и кто Куда.

В смятенном Сердце – шквал сомнений,

уж нет почти Тепла в Душе.

А было ль Это?

Иль было всё не ТО?…

Торчит, как боль,

Адамово Ребро.

Паутинка Времени

Вцепившись в паутинку Времени,

лечу.

Потерей птичьей, – голосом

кричу, кричу!

И по колено

в прошлом дне увязнув,

не вытащив ноги,

не вырвав из груди

весь спёртый запах

утвержденья бытия,

полёта лёгкость обретя,

несу земную тягость

в стеклопрозрачные дворцы.

В огонь зарницы

летят за мною птицы.

Веслом в бездушии

гребут напрасно крылья.

Комком безжизненным

встречаются с землёй,

с мишенью,

выбранной стезёй.

Картинкой вырвана

безумная идиллия.

Я пролетаю

над истлевшими мирами,

над жидким воском крыл, —

Икаровой мечтой.

Мертвец из Прошлого кричит:

Постой… Постой…,

простись

с бездушными

холодными

телами.

Чуть выше сердца

Когда в чуть выше сердца

тревожное

приходит Что-то,

я обращаюсь в боль бескрайнего стиха.

Понятен он лишь мне

и больше никому.

В плену

вчерашнего греха

на свеже