Апокалипсис смысла. Сборник работ западных философов XX – XXI вв.

Георг Зиммель

Жан-Люк Нанси

Рене Генон

Хейди Тоффлер

Элвин Тоффлер

Витторио Хёсле

Эмиль-Мишель Чоран

Философский поединок

Разложение заложено в самой природе, что невозможно отрицать. Но без временного ограничения оно – незапамятное и неизбежное зло, к которому мы привыкли как к чему-то обязательному и естественному. А разложение цивилизации – творение наших рук и нашего воображения – особенно тягостно потому, что представляется случайным, сознаваемой или несознаваемой обреченностью.

Человеку выпадает время, в котором ему удается если не процветать, то, по крайней мере, жить, и совершенно очевидно, что он свыкается с этим.

Но вот ему угрожает падение, последствия которого пока трудно представить.

Апокалипсис смысла

Сборник работ западных философов XX–XXI вв

Серия «Философский поединок»

© ООО «ТД Алгоритм», 2018

* * *

Часть I

Восстал брат на брата

Георг Зиммель[1 - Зиммель Георг (1858–1918) – немецкий философ и социолог, представитель «философии жизни».]

Человек как враг

О естественной враждебности между человеком и человеком говорят скептические моралисты, для которых homo homini lupus est[2 - «Человек человеку – волк» (лат.).] и «в несчастье наших лучших друзей есть нечто, не вполне для нас неприятное». Однако же и противоположным образом настроенная моральная философия, выводящая нравственную самоотверженность из трансцендентных основ нашего существа, отнюдь не избегает подобного пессимизма. Ведь она признает, что в наших волнениях, опытно постижимых и исчислимых, невозможно обнаружить жертвенное отношение Я к Ты. Следовательно, эмпирически, согласно рассудку, человек является просто эгоистом, и обратить этот естественный факт в его противоположность уже никогда не сможет сама природа; на это способен лишь deus ex machina[3 - Бог из машины; развязка вследствие непредвиденного обстоятельства (лат.).] некоего метафизического бытия внутри нас. Видимо, данная враждебность оказывается, по меньшей мере, некоторой формой или основой человеческих отношений наряду с другой – симпатией между людьми. Примечательно: сильный интерес, который, например, человек испытывает именно к страданиям других людей, можно объяснить только смешением обеих мотивировок.

На сущностно присущую нам антипатию указывает и такое нередкое явление, как «дух противоречия», свойственный отнюдь не только принципиальным упрямцам, всегда говорящим «нет» (к отчаянию своего окружения, будь то дружеский или семейный круг, комитет или театральная публика). Нельзя сказать, что наиболее характерна область политическая, где «дух противоречия» торжествует в тех деятелях оппозиции, классическим типом которых для Маколея[4 - Маколей Томас Бабингтон (1800–1859) – лорд, знаменитый английский писатель, историк и политический деятель. – Примеч. ред.] был Роберт Фергюсон; His hostility was not to Popery or to Protestantism, to monarchical government or to republican government, to the house of Stuarts or to the house of Nassau, but to whatever was at the time established[5 - Его враждебность относилась не к папству или протестантизму, монархическому правлению или республиканскому правлению, дому Стюартов или Нассаускому дому, но вообще ко всему в то время установившемуся (англ.). Речь идет о памфлетисте Р. Фергюсоне (1637–1714). – Примеч. перев.].

Все эти случаи, считающиеся типами «чистой оппозиции», не обязательно должны ею быть; ибо такого рода оппоненты объявляют себя защитниками угрожаемых прав, борцами за объективно правильное, охранителями меньшинства как такового. Абстрактное стремление к оппозиции, по-моему, гораздо отчетливее демонстрируют куда менее примечательные ситуации: тихое, едва осознанное, часто сразу же улетучивающееся побуждение противоречить некоторому утверждению или требованию именно тогда, когда оно встречается в категоричной форме. Даже во вполне гармоничных отношениях у многих достаточно податливых натур этот оппозиционный инстинкт выступает с неизбежностью рефлекторного движения и подмешивается, пусть и без видимых последствий, к поведению в целом. Допустим,