Выше неба

Голос первый

Астроном

Когда подслеповатый звездочёт

Или орлиноглазый звездонечет

Об умерших мирах заводит речи

Меня к живым ещё сильней влечёт

Пусть на истлевших ниточках веков

Висят миры, но ничего не весят

И золотой топор заносит месяц

Над шеями учёных дураков

Я верю: здесь – под небом – есть места

Где жив ещё огонь благословенный

И черноту бессмысленной вселенной

Я отменяю белизной листа

Я отменяю всё, что не горит

Не светит, не взрывается, не греет

Лишь тот, над кем не знамя – пламя реет

Идёт на смерть и чудеса творит

Танцует ночь над огоньком свечи

Бежит строка по лезвию печали

И вечность на расстроенном рояле

Мотивчик свой заезженный бренчит

«Дал человеку Бог талант…»

Дал человеку Бог талант

А лесу дал зверей

Судьбе – чтобы судьба была —

Дал миллион дверей

Дал небу право вниз смотреть

А всем, кто дышит – ввысь

В одном углу поставил смерть

В другом припрятал мысль

Позволил волку волком выть

К рукам приладил труд

И вольным птицам дал забыть

Что все они умрут

Дал море мачтам корабля

А путнику – дорог

Досталась космосу Земля

Чтоб космос не продрог

Надежду растворил в вине

Любя нас и губя

Всех одарил, и только мне

Не разрешил – тебя.

«Ах, что бы там ангелы ваши ни пели…»

Ах, что бы там ангелы ваши ни пели,

Я пью за наивных, не знающих цели,

За легких, как ветер в руке.

Идущих на свет или просто наощупь,

За всех, заблудившихся в жизни, как в роще,

Припавшей губами к реке.

Я пью за того, кто любил без надежды,

Кто гордо носил шутовские одежды,

За глупый мальчишеский пыл.

За все бесполезные ваши уроки,

За алый румянец и черные строки,

Того, кто посмешищем слыл.

За тех, кто стучался в закрытые двери,

За всех, кто в нелепые россказни верил,

О клятвах на жаркой крови.

Кто сердце монетой считал неразменной,

И кто – вопреки всякой немощи бренной —

Умрёт от Великой Любви.

«Мой человек – он больше, чем рассвет…»

Мой человек – он больше, чем рассвет

Когда он входит, исчезают стены

Он носит жизнь не как щепотку лет

А как корону океанской пены

Он скалится на окрики: «Не сметь!»

Он любит кровь за звонкий вкус железа

И драку за «Грядущие на смерть

Приветствуют тебя, великий Цезарь!»

Он и в раю идёт против рожна

Любя, слывёт счастливым идиотом

И, в принципе, земля ему нужна

Всего лишь для разбега перед взлётом

В нём всё как бы умножено на сто

В сравненье с нашим лилипутским веком

Он не годится в ангелы. Зато

Живёт и умирает – Человеком.

«Чего бы жертвы ни были достойны…»

Чего бы жертвы ни были достойны

Идя на смерть, откармливая вшей

Любые революции и войны

Кончаются победой торгашей

Не то, чтобы нам духа не хватало

Вздеть пошляков на острие клинка

Но сила закаленного металла

Ничто перед всесильем кошелька

Покуда наша кровь кипит и льется

И раненых уносят на щитах

Любовь и жизнь – все в мире продается

И оседает на чужих счетах

Все наши песни, шпоры и плюмажи

И счастье пить судьбу орущим ртом

И даже то, что вместе в землю ляжем

Они товаром сделают потом

Забыв о горизонте, на котором

Страшнее собирается гроза…

Пусть поле достается мародерам

А нам и неба хватит за глаза

Житинскому

С наивным лицом героя

Проспавшего время «Ч»

Старик собирался в море

И мачту нес на плече

Как штоф тростниковой водки

Была эта ночь бледна

В шершавых ладонях лодки

Покачивалась луна

Не в галстуке дело – в галсе

Не в блеске манер – в блесне

Прибой ему улыбался

Пускал пузыри во сне

Он видел в этом покое

Всю жизненную круговерть —

Хорошее и плохое

Труд, женщину, радость, смерть

Всех янки и всех чиканос

И чертов ядерный гриб

Как мир всех нас водит за нос

И всех не пойманных рыб

Подарки судьбы, напасти

Созвездья несказанных слов

Открытые души, пасти

В каждой волне – улов

А в городе Или-Или

Во имя больших идей

Большие умы делили

Имущество и блядей

Концы отдавали в споре

За главное и вообще..

Старик собирался в море

И мачту нес на плече

Рождество