В ДРУЖБЕ НЕ МОЖЕТ ЗАВИСТЬ «ЧЁРНАЯ» БЫТЬ С «БЕЛОЙ»…

часть вторая, раздел первый

(для неопубликованных фотографий с Анной)

Фотокомментарий №0044

Узор сиянием металла цвета солнца

форму украсил, обрамляя содержанье:

винтажность, аромата затаив дыханье

от роз пурпурных, оформлением оконца

решила стать – для Волкодлака-Зверя взгляда, —

былинно-русского, как терема из сказки,

чтоб роз пурпурность задышала без опаски

средь искр-звёзд и листьев в зелени наряда:

«Взор Хищника теперь не к нам, цветам, прильнул!

И, слава богу: страха вдоволь уж наелись;

ужаса смертного от взгляда натерпелись!

Кстати, о чем там молвит Тантры Вельзевул?»

Волнами льются линии волос прически,

тёмными прядями на плечи ниспадая…

будто оправа, драгоценность обнимая,

самой себе предназначает шарм неброский,

чтобы явить всем прочим величавость лика,

вкус женственности, как и утончённость тайны,

сокрытой в Анне! Как природа многолика,

остановившая на ней выбор случайный,

чтобы всю прелесть красоты женской явить

взору мужскому, с вожделением самца —

своё потомство дать: до иль после венца!

А говорят ещё: «С лица воду не пить…»

Фотокомментарий №0045

Золота нить, цепочкой фото оформляя,

снимок украсила винтажным уголком,

где среди роз тот скрылся, кто им не знаком;

и зашептались розы, недоумевая…

с бутонами слов обменявшись ароматом

о том, что шёпот Зверя, в витки превращая

рифму для Ангела «ромашкового рая»,

так осветил девичий лик сиянья златом,

но тотчас замерли, ужасом застывая…

чувствуя, как взглядом вливает в лепестки

Хищник и счастья горечь и сладость тоски,

холодом строк горячность мыслей остужая:

«Доступность Анны, женщины простой-земной,

легко принять тому, кто избран только ею…

а я всё Недотрогою живу-болею:

так прикоснуться хочется – хоть плачь, хоть вой!

Чем можно Недотроги взгляд завоевать?

Кому-то слишком уж легко её обидеть,

а Волкодлака-Зверя можно ненавидеть

так, что меж строк стихов души не замечать?»

Звук слов заставил розы болью встрепенуться,

чтоб ото льда зимы смогли в лето вернуться:

«Над судьбой Оборотня впору усмехнуться…

всем Анны тела – но не мне – дано коснуться?»

Фотокомментарий №0046

– Зря, Анна, ты со мной так плохо поступила,

от Зверя скрыв рожденье дочери твоей!

Тантра моя твои болезни излечила?

Или не верить должен я Тантре своей —

тому, что мозг твоими мыслями твердил,

мол, теперь Анна женской хворью не болеет;

и менструальный цикл более не смеет

так болью тело напрягать изо всех сил!

А я ведь, Анна, знал все те твои болезни

ещё тогда, когда дружили мы людьми…

Что, «тараканы» из моей башки полезли?

Мыслями снова загонять их, как плетьми,

в вольер иль в хлев-сарай – отарой или стадом,

вновь закрывая череп Зверя на засовы?

Так возражать начнут «бараны» иль «коровы»,

окидывая Хищника недобрым взглядом,

дескать, хозяин, накормить ты нас забыл!

Кстати, не знаешь, «тараканов женских» чем

женщины потчуют… иль то – одна из тем,

о коих знать не должен умный и дебил?

Я не могу не верить в мысленный обмен

между семейной Анной и мной, Волкодлаком:

ведь одарил Ангел зачем-то меня знаком,

созвездье Рака Козерогом забрав в плен!

И почему теперь мне Зверя мозг внушает,

мол, роды Аннушки прошли быстро-легко —

у «первородки старой» так ведь не бывает?

– Вкусней не стало, Ань, грудное молоко?

Я эйфорией энергетики вливаю

Тантру в тебя… а, значит, дочь также кормлю!

Встречаешь, Ань, истерикой мужа зарю

или твоим покоем дочь я усыпляю?

Ты зря так, Анна, поступила с Волкодлаком:

я не желал и не желаю всем вам зла!»

Лишь сожаленьем в Хищника печаль вошла:

вдруг Анны страх сменится мстительности знаком?

– А ты представила бы, Ань, любви картину:

прикосновения клыков кожу ласкают;

тантры мурашками в тело сладость вливают,

дочке даря – мамой – экстаза половину!

Всю обнаженную беременность твою —

с мига зачатия до чуда появленья —

ты ощущала бы мои прикосновенья,

толчками дочери встретив закат-зарю

каждой ночи и дня; рас