За кулисами

Сто раз шедевры переписаны,

чтоб – не горохом, не об стену…

Мы все – герои за кулисами,

а скоро выходить на сцену…

В минуту перевоплощения

куда девается бравада?

Забиться хочется в расщелину —

роль простака коротковата.

И даже самые везучие

не верят в добрые приметы.

Цветы признания – по случаю,

да зависть ближнего при этом.

Уходят в прошлое овации,

напоминает зал пустыню…

Артисту стоит волноваться ли

о том, что сердце вдруг остынет?

Повадки льва не схожи с лисьими,

он постоянно под прицелом.

Мы все – герои за кулисами,

а скоро выходить на сцену…

Ткань

«Как много соткано людей…»

Елена Жмачинская

Мы на холсте большом и круглом

нелепым вытканы узором —

горды не вынесенным сором,

поклоны бьём жрецам да куклам.

И от рассвета до заката

руками машем суетливо,

но не даётся в руки диво…

Кому – кайло, кому – лопата…

Кому – от киллера усмешка:

как будто ластик стёр ошибку.

А ведь хотел по миру – с шиком,

орлом пиариться, не решкой

В штрихи упрятанные судьбы…

И только избранным – удача:

не рыбка в неводе, не дача…

Строка… Строфа… Да люди – судьи…

Как окрестили меня…

«Что человеку пройти суждено

Между крещением и отпеванием?»

Татьяна Аксёнова

Как окрестили меня – не помню…

Видимо, громко в церкви орал.

Память отметилась: шесть неполных…

Все предыдущие – съел хорал.

Мир тогда не был большой планетой:

втиснулся робко в квадрат двора.

Нравилось шкодить, конечно, летом…

Чудная, надо сказать, пора!

В пальцах сжимая девичьи косы,

не понимал, что дорогу в рай

вряд ли осилить пешком иль кроссом,

что где-то есть перед смертью край.

Из сорванца пилигрим не вышел:

шибко любил обнимать сирен.

Если – асфальт, подавайте лыжи!

Рвался на волю бунтарский ген!

В Слово влюбился, как тот скиталец,

вдруг осознавший в чужой стране —

проводники обмануть пытались!

Родина – рядом, чужбина – вне!

Вне алфавита, души и сердца,

вне нависающих с неба туч…

Не на костыль я смог опереться,

а – на который богат, могуч!

Им отпоют, когда кончатся сроки,

точка шлагбаумом ляжет ниц.

Прочь от стихов, вороньё и сороки!

Ласточкам, чайкам – тепло страниц!

На что похожи льющиеся строки…

На что похожи льющиеся строки,

когда, расправив крылья, смотрит ввысь

поэт, познавший мудрость не в остроге,

и не в дому, где сны перевелись?

Они водой стекают родниковой,

готовые любить и врачевать.

Их не загнать указами в оковы,

не наложить молчания печать.

Всё потому – чиста душа поэта,

не брошена к ногам, как половик.

И кто ещё вчера не понял это —

рабом  к иному идолу приник!

И вроде получается красиво,

и гением поклонники зовут….

Но черти, будто к дьяволу носили…

Там тоже есть неотвратимый суд.

И бродят среди честных и открытых

поэтов, не сроднившихся с хулой,

творящие украдкой паразиты,

которых бы из общества – метлой!

Морозы

Злят морозы в декабре —

рвут на части тело…

Что там нынче на сугрев —

водка или дело?

Жизнь ударить норовит

гаечным – по темю.

Да, немного бледный вид…

Не для счастья время.

Но не Каином смотрю

вслед родному брату,

И не волка видит друг,

а – спасенье рядом.

В час, когда мне самому

муторно и больно,

прогоняю, словно мух,

дней минорных войны.

И в глазах моих – салют!

И в душе – рассветы!

Я вас, ближние, люблю!

Дальним ждать до лета…

Неважно…

Неважно – здесь я или выбыл…

Неважно – с Богом или нет…

Ты уважай меня за выбор,

за то, что имя мне – Поэт!

За то, что буквы на странице

в тугую вытянул струну.

Не олигарх, и не убийца,

не продаю свою страну…

За то, что помню я о прошлом:

когда родился, с кем я жил…

Что я тебя не понарошку

люблю! А ссоры – миражи!

За то, что масок карнавальных

носить с рожденья не привык…

Судьба ли это? Наковальня?

И нет для нас дорог прямых…

Кончается год…

Кончается год, как живая вода…

Нам выделил Бог смехотворный период…

Стучат об асфальт неудач обода…

А кто-то мечтал, словно Бендер, о Рио.

А кто-то мечтал объегори