Всё сначала

Весь день мы ехали в трясущемся грузовике по ледяной дороге, ведущей в город. Вещи и мебель в кузове подпрыгивали на каждой снежной кочке, и мама то и дело охала:

– Ох, не довезём мы нашу несчастную мебель до места, развалится вся, бедняжка. А ведь с таким трудом её покупали. И правду люди говорят – три раза переехать как один раз сгореть. Мы уж второй раз, получается, горим…

Водитель всё время курил, открывая скрипучее машинное стекло, и холодная струя врывалась в тёплую кабину.

– А чего, Лариса, в город-то потянуло? – интересовался дядя Гена, седовласый шофер лет пятидесяти. – Только прижились, дети учились, сама почтальоном бегала, все уж в посёлке тебя знали.

– Олежка настаивал, я и согласилась, – говорила мама. – Ему ведь учиться надо поступать, как-никак восьмой класс уже, а училище только в городе есть. Спортом хочет заняться и Нинку в секцию отдать. Мы уж в Бийске были с ним, домик выбрали. Вот, деньги везём.

– Понятно. Значит, решили. Город, с одной стороны, это хорошо, – размышлял дядя Гена, поправляя съехавшую на бок цигейковую шапку, – возможностей больше. А с другой стороны, ничего хорошего. Преступников много, все вокруг незнакомые люди, на улицу вечером страшно выйти, того гляди украдут что-нибудь, или, чего доброго, прибьют. У нас-то каждую собаку знаешь, ведь так?

– Так, – кивала мама. – Я за свою жизнь, Гена, столько боялась, что теперь мне ничего уж не страшно.

– Тебе сколько лет-то? – поинтересовался шофер.

– Тридцать семь исполнилось. А что?

– Просто спрашиваю. Молодая ещё, чтоб так рассуждать, – водитель достал из пачки очередную папиросу и снова закурил. – А то, что тяжко вам одним, это я согласен. Может, в городе замуж выйдешь.

– Нет, Гена, незачем мне снова замуж, – вздохнула мама, – устала я от замужества, спокойно пожить хочу. Дети растут; вон, Олежка, за мужчину у нас теперь.

– Это точно. Сколько ему, говоришь?

– Шестнадцать уж нынче будет.

С этими словами мы подпрыгнули с такой силой, что ударились головой о крышу кабины.

– Гена! Так мы целые до города не доедем! Ты смотри на дорогу-то, не дрова, чай, везёшь!

Водитель смущённо засмеялся.

– Извини, Лариса, дорогу перемело, ям не видать совсем. А муж-то бывший писал хоть? – продолжил он.

– Писал до развода, всё приехать просил, да посылки ждал… А куда я поеду? Да и послать ему нечего – сами полуголодные. Пенсию раздам – старушки кто пирогами, кто вареньем угостят. Так и живём. А ехать я к нему не хочу. Да и детей одних не оставить. Нет, что было – прошло. Хватит нас мучить. Привёз, бросил, а теперь снова начинать? – мама помолчала немного. – Ладно, Гена, давай лучше о хорошем поговорим.

Мы с Олегом молча смотрели в замёрзшее, покрытое инеем стекло, изредка прикладывая губы и выдыхая изо рта тёплый пар. Появлялся оттаявший маленький кружочек, в который мы разглядывали мелькающие картинки. Так ехали мы до самого вечера, слушая разговоры мамы с водителем. Вдруг впереди показалось множество ярких огней; как маленькие звёздочки рассыпались они повсюду. Я не могла поверить глазам.

– Мамочка! Смотрите! Это город! – воскликнула я. – Мы приехали!

Грузовик въехал на освещённую яркими фонарями улицу, и через несколько минут с рёвом помчался по бетонному мосту через замёрзшую Бию.

– Мама, это наша река Бия? – спросила я. – Интересно, мы жили у её начала, а переехали и снова около неё жить будем.

Спустя некоторое время машина остановилась у обозначенного адреса.

– Спасибо, Геночка, – ласково благодарила его мама. – Сейчас вещи выгрузим в дом, а какие не войдут, то в сарай занесём. У тебя есть, где переночевать-то?

– Конечно. Я к тётушке поеду на Краснооктябрьскую, у неё останусь до завтра, а утром обратно рвану.

– Ну Слава Богу, приехали, а то я все места отсидела, – сказала мама, поправляя сзади фуфайку.

Мы вышли из машины, подошли в темноте к забору – и замерли: на том месте, где стоял наш дом, оказалось огромное земляное пятно. Дома не было.

– Мам, а это тот адрес? – в недоумении спросил Олег. – Мы ничего не перепутали?

– Вроде тот. Дайте я в себя приду, – мама подошла к забору и тихо сползла по изгороди на снег.