Динерштейн Борис Моисеевич
На склоне своих лет я неоднократно задавал себе вопрос: «Какой след оставил ты в жизни для потомков и в истории?» Но ответа найти не мог.
Видимо, моя девяностолетняя жизнь на своем пути имела массу морально-физических, как внешних, так и внутренних, препятствий, пробиваясь через которые большинство измученных и лишенных разными методами и путями были отправлены в загробный мир.
Все эти отрицательные негативные величины способствовали только крушению тоталитарного режима – строя Советского Союза, к чему через 70 лет мы и пришли.
Теперь – с девяностых годов двадцатого столетия – мы живем пока при пресловутом советском капитализме, при полной демократии и свободе слова. Однако этот капитализм принес нам немало отрицательных явлений: разрушены сельское хозяйство и промышленность, массовая безработица и нищета, коррупция и мошенничество, обманы и грабежи.
Мой путь к новой жизни, мягко говоря, был далеко не легким и пролегал через тоталитарный бурелом невзгод и лишений, только благодаря неукротимому темпераменту и безграничной силе воли я подхожу к своему девяностолетнему юбилею (12.04.2011) – эта трагическая судьба и есть часть души нашей истории, а поэтому я решил и считаю своим долгом подробно изложить потомкам свой жизненный путь.
Этим предисловием к своей истории жизни я обращаюсь к молодым, которые не пережили ужасов тоталитарного режима.
Родился я в очень тяжелое время, шла Гражданская война. Прошло всего три года, как в России большевики захватили власть и стали создавать новое социалистическое государство: Союз Советских Социалистических Республик – СССР.
Шел 1920 год. Мама, Елизавета Аркадьевна Друйкина, будучи мной беременна, находилась у своих заболевших родителей в местечке Лепель (Белоруссия), вблизи с границей Польши. К новому 1921 году мама выехала к папе (Моисей Иосифович Динерштейн) в город Ростов-на-Дону. Подъезжая к городу Минску, мама почувствовала себя плохо; ее в городе Минске высадили и отвезли в родильный дом, где 12 апреля 1921 года я и родился.
Немного позже, но уже втроем: мама, папа и я – поехали в город Ростов-на-Дону, где у нас была трехкомнатная квартира в двухэтажном доме, на втором этаже, на ул. К. Маркса и Ф. Энгельса. Три комнаты цепочкой, одна за другой, были расположены перпендикулярно улице, куда выходило окно последней комнаты, все комнаты между собой смежные (проходные): вторая примыкала к последней, потолок был застеклен, и днем было светло; третья примыкала ко второй, и окно ее выходило в парадный коридор, правее входной двери квартиры. Коридор был общим, где стояли кухонные столы с посудой, примусами и керосинками, а рядом у каждого стола стояли ведра с совками, вениками и тряпками. Во дворе дома находился ликероводочный завод, поэтому гулять во дворе дома рискованно, так как иногда снуют автомобили.
Вскоре, 20 июля 1923 года, родилась моя сестра Зина, и мы продолжали уже вчетвером жить в прекрасном и уютном городе Ростове-на-Дону, который утопал в садах, скверах и бульварах, где почти никогда не было зимы.
Основным транспортом в то время были трамваи, конки и извозчики на пролетках и тарантасах; автомобилей почти не было. Единственное, что огорчало жизнь ростовчан, – беспредельное воровство, мошенничество, грабежи и обман. Эти криминальные события, к сожалению, не обошли стороной и нашу семью.
Мне было пять лет, а сестре три года; мама поставила в коридоре (общая кухня) разогревать кастрюлю борща с мясом, а сама пошла за чем-то в магазин, заперев нас в квартире на ключ. Вернулась вскоре домой и спрашивает нас: «Кто к нам приходил?» Мы игрались, и у нас никого не было; значит, прямо с примуса сняли кастрюлю с борщом и унесли. Мы с сестрой испугались и заплакали, но мамочка нас успокоила.
Мама нас накормила, а сама ушла по своим делам, заперев нас дома на ключ. Вскоре раздался стук в дверь, спрашиваем: «Кто там?» Отвечают: «Детки милые, здравствуйте, это я, тетя Соня, сестра Сары Ильиничны, решила вас проведать».
У нашей семьи были очень близкие знакомые, с хозяином которого работал наш папа. Его жену звали Сара Ильинична, они жили в своем боль