Она опять, увы, опять приходит

Тот белокурый кожи тон аристократки

Среди поджаренных солярием мадам

И до локтей из бархата перчатки

Пленили так, что я не сразу понял сам.

И от смущений очень славных и прекрасных

Румянцем алым покрывается щека,

Но взгляд при этом остаётся дико страстным,

И горячее он несносного огня.

Она уверена в своём великолепии,

Но вырывается наружу сердца скромность.

Надев из лёгкой ткани платье летнее,

Она обманом преподносит всем покорность.

От её взгляда можно таять бесконечно

И растекаться напрочь пред ногами,

А если нежно оголит немного плечи,

То можно всё позволить этой даме.

Чертовски хитрые глаза безумно манят,

Что ты согласен лечь под её плеть.

И с взглядом томным пред тобою она встанет,

Что ею хочешь ты безвольно овладеть.

Но не охватишь ты надолго её сердце,

Как к сигаретам, её тянет к одиночеству.

И если взгляд её к тебе острее перца,

Это не значит, что ей жить с тобой захочется.

И страшно ей влюбиться безрассудно —

Она уверена, что вся любовь проходит.

Пообещав, что чувства станут непробудными,

Она опять, увы, опять ко мне приходит.

До чего докатились мы

Посмотри, до чего докатились мы —

Тебя душит ко мне безразличие.

Комом в горле сожгло меня чувство вины

И терзает до неприличия.

Не понять тебе слёз моих горечь,

Не узнать, как себя ненавижу.

Трудно вновь между нами чувства разжечь,

Оттого я счастья не вижу.

С тобою почти не близки

Без объятий твоих и милого взгляда

Засыхаю как роз лепестки.

Для души моей нежность твоя как услада.

Жаль, с тобою почти не близки.

Много лет мы живём без поцелуев,

Потеряв всю романтику напрочь.

И друг друга любовью, увы, не согрев,

В пропасть горести падаем навзничь.

Общих дел список наш совсем невелик:

Мало песен, спетых вдвоём,

Нет с тобою совместно прочитанных книг,

Нет и танцев под тёплым дождём.

Что нас держит друг в друге безоговорочно?

Ведь немало прожитых лет.

Много в них моментов глупо испорчено,

Но пропал давно от них след.

Без душевной близости почти ежедневно

Зажимаюсь, будто в тиски.

Хоть живём мы давно друг к другу без гневно,

Всё равно почти не близки.

Убит тобою

В хмельном угаре с прокуренным голосом,

Истосковавшись по нежному телу,

Я со скулящим (по-волчьи) возгласом,

Иду к тебе, вновь шагая несмело.

И я склонюсь покорно к ногам твоим,

Изгиб шеи поцелуем украсив.

Как же быстро тебе я стал чужим…

Из-за ссор и пустых разногласий.

И своими руками столь грубыми

Я поглажу со старанием ступни.

И пленённый взглядами хмурыми,

Обниму тебя, моя неприступная.

Я с обречённым взглядом пустым,

Коснусь щеки твоей горячей и нежной.

Прильну нескромно к коленям твоим,

И бородой вдруг задену небрежно.

Я неприкаянно тебе повинуясь,

Украшу хрупкое плечо поцелуями.

И от любого твоего вздоха волнуясь,

Буду убит клетками нервов как пулями.

Рассыплюсь вдребезги на сотню осколков,

От твоего столь презренного взгляда,

От твоих шуток часто донельзя колких,

От них готов я упасть в огни ада.

Часто упрёком ты напрочь сжигаешь

Моей немощной плоти остатки.

А ведь меня ты собой убиваешь

Нагло так, не снимая перчатки.

В хмельном угаре с прокуренным голосом,

Истосковавшись по нежному телу,

Бреду под вечер со скулящим возгласом,

За алкоголем шагая вновь смело.

Я не склонюсь покорно к ногам твоим,

Изгиб шеи поцелуем не скрашу.

Я давно для тебя стал слишком чужим.

И все чувства исчерпаны наши.

И я своими руками столь грубыми

Не поглажу твои нежные ступни.

Не замечу твои взгляды я хмурые,

Будь и дальше такой неприступной.

Я с обречённым взглядом пустым,

Не коснусь щеки твоей нежной.

Не прильну нескромно к коленям твоим,

И бородой не задену небрежно.

Больше тебе я не повинуюсь,

Не украшу плечо поцелуями.

Даже если с другим, – не волнуюсь.

Убит клетками нервов как пулями,

И рассыпан на сотню осколков,

Собирать меня даже не надо.

Заплутав в душевных потёмках,

Я давно уже