Макаровцы

Кто скажет, какие самые счастливые, беззаботные годы? У каждого наверняка они свои.

У меня, как и у многих таких же, только пришедших из армии и поступивших в училища и институты, это курсантские и студенческие годы. В нашей роте на радиотехническом факультете Ленинградского высшего инженерно-морского училища имени адмирала С. О. Макарова (ЛВИМУ) таких набралось целых двадцать пять человек, а это уже треть роты. После сдачи экзаменов осенью 1970 года, как и все, в основном первокурсники, мы работали в совхозе. Нас направили в совхоз «Серебрянка», что под Лугой в Ленинградской области.

Замечательное было время: тёплая осень, экзамены позади, впереди – свершившаяся мечта, а главное – море. К этому времени мы все уже перезнакомились. В совхозе я попал в плотницкую бригаду, а предстояло нам ремонтировать свинарники, заменять изгрызенные и истоптанные хрюшками доски – короче, «интеллектуальная работа», но довольно-таки нечистая.

Вокруг свинарников практически было болото. Дорогу покрывала жижа по щиколотку, канавы со стоками были далеко и давно уже не работали, так как были завалены навозом. Свиней на время ремонта одного свинарника переселяли в другие методом уплотнения. Утром перед работой трактор «Беларусь» привозил в свинарник бочку, в которую водитель откачивал жижу с «палубы». По утрам водила почему-то всегда был навеселе, и это было очень даже заметно. В нашей бригаде был такой парень – Коля, он демобилизовался старшиной, в армии служил на хозяйственных складах. Он очень следил за своей внешностью, безмерно любил свой чуб, всегда носил с собой зеркальце и расчёску, проверял положение своего чуба на голове при каждом удобном случае.

В одно прекрасное утро подъехала бочка с весёлым водителем, который стал настраивать шланг, чтобы отсосать жидкость. Наш Коля стоял в проходе между загонами, одной рукой держал зеркальце на уровне головы, а другой поправлял чуб большой расчёской. На тракторе работал мотор, который был переключён на насос бочки. Водила взял шланг и переключил задвижку бочки на работу. Только он «немного» перепутал: вместо всасывания переключил на вытяжку из бочки. Давление в бочке было уже создано, и из шланга вырвалась струя с отходами, откачанными из свинарников. Шланг начал метаться, как змея, и водила от неожиданности сразу не смог с ним справиться. Он держал шланг, который таскал его со стороны в сторону, обливая всё, что попадало под руку. Наш Коля как раз и попал под эту бешеную струю. Он стал рыжим с ног до головы, немного досталось и нам, но мы успели отскочить. После того как мы все вместе справились со шлангом, а водила выключил насос, все «подкрашенные» готовы были утопить его в этой жиже. Водила убежал, мы остыли, пошли мыться, а Коля – стираться к колонке. Этот эпизод всегда вспоминается с улыбкой на наших факультетских встречах.

После работы в совхозе рота прибыла в Питер, в экипаж, или просто общежитие, но с военным уставом и порядками. Экипаж располагался на Васильевском острове, на 21-й линии. На занятия ходили строем на Косую линию, мимо сталепрокатного завода, мимо фабрики-кухни «Балтика». Лекции и самоподготовка проходили в учебном корпусе, а вечером мы возвращались в экипаж.

По выходным, естественно, ходили в увольнение, ну и, как везде, иногда бегали в самоволку. Стипендии катастрофически не хватало, треть роты были серьёзные люди, отслужившие в армии, кое-кто уже поработал на флоте.

Первый курс пролетел за партой. На втором курсе мы начали по вечерам подрабатывать. Устраивались где могли, часа на четыре-пять. За забором нашего училища, на Косой линии, была фабрика по изготовлению линеек.

Разные делали линейки, в том числе и логарифмические. Мы с друзьями – всего нас было четыре человека – устроились на эту фабрику.

Кажется, линейка лёгкая, работа тоже должна быть лёгкой, но не тут-то было. В нашу задачу входила загрузка и разгрузка сушильных печей. Выбранную древесину для производства линеек сначала тщательно сушили при температуре около шестидесяти градусов. В основном на производство шла груша. Вот мы и складывали на стеллажи подготовленную древесину. Самой трудно