Аргентина. Лонжа

Андрей Валентинов

Аргентина #4

…Европа, 1937 год. Война в Испании затихла, но напряжение нарастает, грозя взрывом в Трансильвании. В Берлине клеймят художников-дегенератов, а в небе парит Ночной Орел, за которым безуспешно охотятся все спецслужбы Рейха.

Король и Шут, баварцы-эмигранты, под чужими именами пробираются на Родину, чтобы противостоять нацистскому режиму. Вся их армия – два человека. Никто им не поможет. Матильда Шапталь, художница и эксперт, возглавляет экспедицию, чтобы отобрать лучшие картины французских экспрессионистов и организовать свою выставку в пику нацистам. Она занимается искусством, а ее шеф – политикой. Зеленое солнце на картине, люди в черном, идущие по следу, девять кругов лагерного ада. Рай не светит им, шагнувшим в бездну…

Андрей Валентинов

Аргентина: роман-эпопея. Кн. 4. Лонжа

ISBN 978-966-03-8081-3 (Современ. остросюжет. проза).

ISBN 978-966-03-7900-8.

ISBN 978-966-03-8236-7 (кн. 4).

© А. Валентинов, 2018

© М. С. Мендор, художественное оформление, 2018

© Издательство «Фолио», марка серии, 2018

Европа

Подражание Горацию. Carmina III, VI

За сынов твоих, Европа, ответчицей,

Безвинной будешь, храмы пока Христу,

Повергнутые, не восстановишь,

Алтари, покрытые черной гарью.

Пред властью Небес, помни, бессильны мы:

От них начало, к ним и конец ведем:

Как много бед за небреженье

Боги судили веку нашему!

Четыре лета терзала землю война,

Раны траншей не заросли еще.

Не сочли доселе и всех солдат,

Павших в братоубийстве грешном.

Объятая смутой, чуть не погибла ты

В 20-м, когда большевистский штык

Рвался сквозь Польшу неудержимо,

Чтобы в безбронную плоть вонзиться.

Лютер и Кальвин веры шатнули твердь,

Мерзость Вольтера в разум людской вошла.

Отсюда исходя, потоком

Хлынули беды на землю эту.

Вольностью женщин наш век прельстил.

Ныне равны они все, чтоб с нежных лет,

Стыд позабыв и нравы отчие,

Мысли стремить к любви свободной.

А там любовник, лишь бы моложе, им

И в ресторане сыщется: хоть банкир,

Хоть янки залетный с книжкой чековой,

За их капризы плательщик щедрый.

Им нет закона – и страха пред мужем нет.

Свобода во всем, супруги в грехах вольны.

Вровень и дети растут, Отчизну

Любя не пуще семьи попранной.

Иных отцов был юношей род, что встарь

Окрасил море кровью арабской, смерть

Принес бесстрашному мавру,

Турку-владыке, монголу-зверю.

Сыны то были воинов-пахарей,

Что не ленились глыбы земли копать

Франкской мотыгою острой.

Клич же заслышав вождя, не медля,

Отцовы доспехи спешили вздеть, меч

Дедов, в щербинах старых, цепляли,

В строй становились, воинской славы

Роду и племени алча сердцем.

Устоять ли ныне, Европа, сынам твоим,

Когда ветром суровым несет войну,

И зажигает новый пожар

Вождь бесноватый, германский фюрер?

Чего не портит пагубный бег времен?

Отцы, что были хуже, чем деды, – нас

Негодней вырастили; наше

Будет потомство еще порочней.

Глава 1

«Колумбия»

Белый танец. – Внучка. – Куманёк и дурачина. – «Фукурума». – Стружки на манеже. – Эксперт Шапталь. – Допрос. – Рисунок, цвет, композиция

1

Белый танец – светлая перчатка на желтой кости…

Смерть никогда не опаздывает, но порой приходит слишком рано. Весы еще колеблются, последние песчинки цепляются за гладкое стекло… Но Смерть нетерпелива, она не любит ждать, пока прозвенит невидимый колокольчик, и заиграет музыка. Особенно здесь, в Ее логове, в Ее царстве.

По серой известке стен – долгий ряд цифр, от единицы до шестерки, перечеркнутых наискось. Столбиками, неровными квадратами, кое-где просто ногтем, кое-где чем-то тонким и острым. Последний ряд обычно неполон – от пяти до зябнущей единички. Ее клинопись, Ее, Смерти, гроссбух. Она знала каждого, не многие ушли, не повидавшись с Нею, не услыхав Ее зов.

– Никодим… Никодим!

Людские имена Смерть не помнила – и не пыталась узнать, обращаясь ко всем одинаково. Никодим – Увидевший Победу, Ее победу[1 - Габриэль Гарсиа Маркес. «Осень патриарха».].

– Никодим!..

На Ее троекратный зов откликаются всегда, он слышен даже в самых глубинах б